[Black_vs_White]

Название: Пижамы
Автор:  Black_vs_White
Бета: нет
Рейтинг: PG
Жанр: юмор
Персонажи: 8059
Дисклеймер: не моё ни разу. А жаль.
Размещение: только с шапкой.
Предупреждение: немножечко ООС и совершенно неясный временной промежуток. Так же подразумевается, что герои живут под одной крышей с вонгольскими девушками.
От автора: писалось для [L]Икато[/L], но получилось опять несколько не о том.

= автор курил базилик

Ямамото всегда просыпается рано. Он вообще жаваронок по натуре и вставать привык практически с рассветом. Это же так красиво, когда восточный край неба сначала выцветает и поддёргивается зеленоватой дымкой, а потом расцветает всеми оттенками солнечного света и разгорается золотом с первыми лучами дневного светила.
Но сейчас у него есть куда более интересный предмет для любования. Гокудера даже во сне напоминает кота-подростка, диковатого, ершистого, но если знать, как и когда гладить, то он будет мурчать от удовольствия и есть с рук. Ямамото знает. Как знает и то, что с утра этого кота лучше вообще не трогать. Гокудера - типичная сова, и в рассветные часы предпочитает засыпать, а не просыпаться.
Вот только организм требует посещения... кхм... ближайшего помещения с соответствующими удобствами. А Хаято вцепился руками и ногами - не то что пошевелиться, вдохнуть глубоко не получится, чтобы не разбудить. Он каждое утро так вцепляется, мёрзнет до дрожи, вот и утыкается во всегда теплого бейсболиста. Обычно Такеши просто ждёт, когда Ураган отогреется и отползёт немного в сторону. Но сегодня организм уж очень настойчиво требовал своего.
- Хаято... Эй! - Гокудера завозился, вцепляясь ещё крепче. Но просыпаться и не подумал. Ямамото вздохнул и принялся отдирать руку со своей шеи.
- Дай поспать! - возмущенно пробормотал Хаято, не только не позволяя мечнику высвободиться, но ещё и для надёжности вплетая пальцы в жесткие пряди на затылке мечника.
- Хаято, пусти. Мне нужно...
- Никуда тебе в такую рань не надо... - проворчал Гокудера, но всё-таки перекатился на свою половину кровати, позоляя Ямамото сорваться в ванную.

Когда Такеши возвращается, Гокудера сидит на краешке кровати, сонно трёт глаза.
- Чего вылупился? - недовольный, невыспавшийся Хаято - это катастрофа планетарного масштаба. Но недовольный, невыспавшийся Хаято в розовой девчачьей пижами с рюшами - это... Ямамото не знает, чего сейчас больше хочет: расхохотаться в голос или зацеловать это ершистое чудо с головы до ног.
- Ты чего?! Ты чего творишь, придурок бейсбольный?! - возмушается Гокудера, когда его валят обратно на кровать, обнимая крепко-крепко, даже отбиваться не получается, и начинают целовать. Судорожно, нетерпеливо, жадно.
Ураган поддаётся натиску, загорается, вспыхивает в ответ, забыв и про раннюю побудку и про взгляд этот идиотский. Вообще про всё на свете забывает. Ну а про что можно помнить, когда тебя так целуют.

Гокудера тянется за сигаретами, прикуривает, выпуская струйку дыма в потолок, откидывается на плечо Ямамото. Он и сейчас похож на кота, сытого, довольного едва только не мурлычащего от удовольствия.
- Так что это всё-таки было? - спрашивает он чуть лениво. И мечнику в этом так отчётливо слышится довольное "муррр", что улыбка сама собой расплывается на лице. И смысл вопроса доходит как-то смутно.
- Что?
- Пф, как был идиотом, так им и остался, - фыркает Гокудера и поясняет: - Чего ты на меня так пялился, когда из ванной вышел?
- А! - Ямамото мнётся пару мгновений и сознаётся, кивнув на валяющиеся в изножии вещи: - Тебе очень идёт эта пижама...
- Ты в своей тоже... хорош! - усмехается Хаято. Он слишком расслаблен и доволен жизнью, чтобы взрываться и хамить. Но не признаваться же, что полночи мечтал о Такеши в слишком короткой и узкой пижаме. Тёмно-синей, с кавайными жёлтыми уточками. - И вообще, это ты промочил наши вещи. И это ты предложил позаимствовать пижамы у девчонок...
- Сдаюсь, - рассмеялся Такеши, отбирая сигарету и затягиваясь. - Но мы ведь не станем их возвращать?..

@темы: Ямамото/Гокудера, юмор, фанфикшен

---

"Сезон дождей", глава 2

[erskyn]

Название: «Сезон дождей»
Автор: [L]Таракашка Тачибана[/L]
Бета: отсутствует
Фандом: Katekyo Hitman Reborn!!
Персонажи: Ямамото, Гокудера + Ури. Эпизодами Хару, Цуна и Кёко. Некоторые побочные пейринги.
Рейтинг: для главы: PG
Жанр: drama, angst, hurt/comfort, UST.
Дисклэймер: отказываюсь от прав на персонажей.
Размер: миди
Состояние: не закончен
Размещение: с непременным указанием автора и предварительным сообщением, где текст будет размещен.
Предупреждения: Так как я довольно давно занимаюсь этой работой без фидбэка - мне действительно очень нужны чужие мнения. Действие происходит в примерном 8YL. Фанфик не был рассчитан на арку со школой Симон, и можно сказать, что его предыстория начинается сразу после окончания арки будущего. В тексте возможен сильный OOC персонажей, слэш и гет, описания неприятных, в том числе сексуальных сцен, и помимо того - он основан на известной схеме "A любит B любит C". Тем не менее, я надеюсь, что все это не будет настолько смертельно и Вы получите достаточно удовольствия.
Извиняюсь, что эта глава вышла немного короче. Кое-какие события перекочевали в следующую, третью.
Глава 1.
P.S.: Автор любит комментарии!~

Глава 2.

Прочь из моей головы. Босиком, кувырком, с чемоданом в руке или БЕЗ чемодана в руке. Налегке, вдалеке, пока я по тебе не проехал катком…
© Сплин, «Прочь из моей головы».

Приятного прочтения!

В машине беспечно мурлыкало радио. Насколько Ямамото мог судить, особенно со своими откровенно паршивыми познаниями в языках, кто-то что-то пел по-французски. Томный и низкий женский голос неизбежно убаюкивал, и его все тянуло зевнуть и сложить голову на плечо рядом сидящего Цуны, но ему мешало то, что Цуна и сам уже давным-давно уютно прикорнул у него на плече, а просыпаться, видно, и не собирался.
В машине пахло кожаными креслами и сигаретами, а стоило только чуть опустить стекло – врывался безумный запах дождя. Бешено ходили из стороны в сторону дворники на стекле, вычерпывая из сплошной завесы воды небольшие окошки-просветы, в которые заглядывали высокие уличные фонари. Шум дождя казался нескончаемым, Такеши уже успел к нему привыкнуть. Обычно он чувствовал себя превосходно в такую погоду: не зря и сам был Дождем, но на этот раз от усталости сильно и больно сдавливало виски, и ливень на улице воспринимался как очередная досадная преграда на пути к дому.
– Ну и погодка, – пробормотал Реборн с пассажирского сидения, неприязненно глядя на застелившую окна стену воды. – Кто тебя разозлил сегодня, Ямамото?
Такеши невольно улыбнулся, касаясь пальцами свежей царапины на подбородке. Сегодня бушевал другой Дождь, не менее грозный… Ранка только-только перестала кровоточить, но до сих пор безумно болела. Наверняка останется заметный шрам. Мужчин, говорят, шрамы красят, а ему, как мечнику, точно не удалось бы этого избежать – в конце концов, он слишком часто попадает в такие опасные ситуации, когда вся ответственность перекладывается на него и его оружие, он слишком часто подставляет себя опасностям – потому что это его работа.
– Это был не я, честное слово, – ответил он Реборну, виновато пожав плечами. Почувствовав шевеление, Цуна рядом встрепенулся, поерзал и рассеянно поднял голову. Несколько секунд он зевал и немного сонно оглядывался, вспоминая, как умудрился уснуть на плече у друга. Поправив идеально завязанный галстук, он сел ровнее и откинулся на кожаную спинку сидения.
Савада Цунаёши уже научился безукоризненно держать себя на людях. Движения у него стали сильнее, мощнее и точнее, а взгляд – заметно тяжелее. Безупречно, как-то непривычно четко, Цуна закинул ногу на ногу, сплел длинные пальцы, украшенные тяжелыми Кольцами Вонголы, и положил руки на колени. Со стороны, если бы Такеши знал его чуть меньше, его бы можно было принять за серьезного и величественного босса – такого, как Примо. Впрочем, едва ли у серьезных боссов краснеют уши, когда они обнаруживают, что случайно задремали на плече своего Хранителя Дождя…
Видя выражение его лица, немного рассеянное, неизлечимо добродушное и мягкое, Ямамото думал невольно, что босс, по-прежнему похожий чем-то на встрепанного воробья, единственный из всех них, кто не изменился вообще с самого момента становления десятого поколения Вонголы, несмотря на внешнюю строгость и четкую выверенность движений.
Реборн улыбался, скрыв глаза за полями шляпы.
– У тебя очень болит? – спросил Цуна, указывая на свой подбородок. Голос у него сильно изменился: пропали детские нотки, и появилась непривычная, но сильная глубина. Хотя тревога была все та же, и Такеши невольно зажмурился, чувствуя неизбежный прилив теплоты.
– Не переживай, всего лишь царапина, – пожал он плечами, невольно снова подушечкой пальца проведя по ранке. Засохшая кровь шершаво царапала пальцы, и даже от легких прикосновений воспаленная кожа снова пульсировала болью.
Цуна как-то болезненно прикусил губу, кивая. Реборн снова закурил, чуть опуская стекло. Ворвавшийся в салон свежий воздух и запах дождя вперемешку со звуками улицы снова ненадолго вытянул Такеши из полудремы, хотя и песня по радио как раз подобралась в меру усыпляющая, и машина бесшумно остановилась где-то в пробке под светофором. Водитель, кто-то из тех, кто оставался в Вонголе всего на пару дней, и чьи имена и фамилии появлялись только на надгробиях, мерно барабанил пальцами по рулю.
Ямамото прислонился лбом к стеклу. Наверное, он пешком добрался бы быстрее, чем на машине, то и дело вязнущей в плотном потоке транспорта на залитом дождем асфальте.
– Ты ведь сейчас домой? – ладонь Цуны легла ему на плечо. И уже по одному этому жесту Такеши понял, что тот настроен поговорить серьезно. Искоса он взглянул в зеркало заднего вида, но Реборн тактично смотрел в окно, то и дело затягиваясь и выпуская дым.
– Да, конечно. – Ямамото взъерошил волосы, стараясь думать только о плотном ужине, горячем душе и привычной постели. А не о том, кто будет его встречать дома и как.
– Хаято ведь живет у тебя?
Такеши едва сумел продержать улыбку столько, сколько это требовалось. Потом он серьезно кивнул и вопросительно выгнул брови, глядя на босса – у него в глазах, в самой глубине зрачков, плотно залегла тревога. И все-таки он не открестился от Гокудеры после того признания. Все-таки они еще важны друг другу хотя бы как друзья. Это было, однозначно, к лучшему… но знала ли вторая сторона конфликта об этом?
– Он не отвечает на звонки, – пояснил Савада, снова откидываясь назад. Говорил он неохотно и хрипло, будто пытался проглотить комок колючей проволоки в горле. – В штабе застопорилась вся работа… Хару очень переживает. Кёко ночует у нее, поддерживает как может. Прийти к тебе домой мы пока не решались.
– Все так серьезно? – сдвинул брови Ямамото, но, когда пересекся с глазами босса, невольно опустил взгляд. Цуна смотрел на него слишком… слишком болезненно и устало. Невозможно было выдержать этот тяжелый взгляд человека, который не успевал наслаждаться жизнью. – Я обязательно с ним поговорю, – продолжил он, поводя плечами. Не думал, что произошедшее между вами… оно…
Поймав предупредительный взгляд Реборна в зеркале, Такеши вовремя замолчал. Зато Цуна резко дернулся, покосившись на него, и спросил как-то неуверенно и забито, будто ожидал, что ему вот-вот сделают выговор, как и всегда, когда он делал что-то глупое:
– Ты все знаешь, да?
Ямамото немного помедлил, с сомнением оглядывая Десятого босса. Для Савады слишком тяжело было терять своего самого близкого друга, пусть даже причина была настолько серьезной. Ситуация повторилась дважды – сначала у них с Гокудерой, а потом у Гокудеры с Цуной. И мечник их обоих понимал… Его что-то радовало в том, что Хаято сможет вернуться к нему безболезненно, и что ему будут рады, а о случившемся постараются не вспоминать. Это был хороший, ценный шанс, которого Ямамото не позволил бы упустить.
– Ага, – кисло улыбнулся он, понимая, что слишком долго молчал, и скользнул ладонью по уставшей шее, растирая каменные от напряжения мышцы. – Не переживай, я отношусь к этому, как к данности.
– А как давно?.. – уже тише спросил Савада, слегка подаваясь к нему.
Тут он ответить не смог. Хотя Цуна все равно понял его по этому робкому молчанию и только бесшумно вздохнул, опуская взгляд на свои идеально чистые ботинки. Такеши не смог не обрадоваться тому, что водитель как раз свернул на знакомую улицу, а сквозь пелену воды на стекле проступили очертания его родного дома. Впрочем, теперь у этой радости были абсолютно другие нотки. Выбираясь из машины на мокрую улицу, Ямамото чувствовал облегчение.

* * *

Дом встретил его абсолютной тишиной и темнотой, а еще – едва уловимым запахом боли, вплетенным в привычный запах своего, родного. Такой был после смерти отца, будто бы страдал не только Такеши, но и все эти стены, каждый сантиметр пространства. Гокудера наверняка или спал, или гулял где-то в городе, иначе бы не было так безжизненно. Наверное, это было к лучшему – не хотелось бы беспокоить его своим приходом. Ямамото потоптался у входа, прикрыл за собой дверь и устало вытер рукавом мокрое лицо – дождь снаружи лил как из ведра. Чехол с мечом, безразлично вытянутый водителем автомобиля из багажника, с тонким стуком встал в угол рядом с подставкой для зонтов. Прошуршала ткань пиджака – Такеши, потянувшись, повесил его на крючок, а потом разулся, ногой осторожно задвигая ботинки в сторону.
Все так же поскрипывали доски, выдавая его передвижение. Миновав прихожую и коридор, Ямамото осторожно заглянул в комнату. Глаза понемногу привыкали к темноте – он мог определить, что в комнате никого не было. А еще царил абсолютный беспорядок. Все раскидано, разбросано, переставлено на новое место… Из-за темноты еще сохранялось впечатление того, что он вернулся домой. А вот если бы он взглянул на этот кавардак при свете – наверняка бы не узнал родных комнат.
Ямамото шагнул через порог на кухню. Ногой он задел что-то мягкое и пушистое, но не придал этому значения, флегматично направившись к холодильнику – мало ли что здесь было раскидано. И легкий стук и шорох позади привели его в сильное замешательство.
А потом и в испуг, когда это пушистое и мягкое с шипением вцепилось ему в ногу.
Боль это была адская. Казалось, что кожу раздирали маленькими кинжалами. Выругавшись от неожиданности, Такеши тут же дернулся, пытаясь отпихнуть от себя этот комок острого и болезненного. Все выработанные инстинкты вспышкой обострились до предела – расширились зрачки, принимая больше света, все звуки были тщательно проанализированы за какую-то долю секунды. Нападение? Неужели в его дом кто-то пробрался?.. Он даже не успел разорваться между сотней вариантов и предпринять хоть что-нибудь, когда, наконец, узнал этот самый шипящий пушистый комок.
– Ури! – отчаянно воскликнул он, пытаясь вывернуться из когтей разъяренной кошки. Совсем рядом мелькнули ее глаза, бешеные и злые сгустки красного пламени.
Не менее внезапно что-то толкнуло его под колени, и с замиранием сердца Такеши, не поняв даже, в чем дело, обрушился на диван, окончательно потерявшись и растерявшись в новой планировке кухни. Ури ловко и цепко перескочила с ног прямо ему на грудь. В отчаянных попытках отодрать кошку от себя, Ямамото заорал уже в голос, когда почувствовал, как легко расходится под острейшими когтями кожа на его щеках.
Вспышка. В одну секунду его ослепило светом. Ури, получив по носу, с обиженным мявом удрала под диван, оставив на Такеши еще парочку царапин. Над ним, злобно сжимая-разжимая кулак, замер Гокудера. Такеши несколько секунд просто смотрел на него, пытаясь связать концы с концами. По крайней мере, тот совсем не изменился, казалось даже, что немного поправился и приобрел здоровый вид: пропала бледность, а в глазах снова появился блеск. Или это от радости? Ямамото заулыбался, подумав, что его ждали, но буквально в ту же секунду его лицо будто бы обожгло огнем. Царапины на лице защипало так, что захотелось взвыть. Зашипев от едва подавляемой боли, мечник дернулся, резко садясь, и кончиками пальцев провел по расцарапанной щеке. На пальцах остались разводы крови.
– До чего я люблю твою кошку, – покачал головой Ямамото, когда боль немного утихла, и снова перевел взгляд на друга. Но Хаято только мрачно отмахнулся от него. И совсем не так, как было раньше, не в шутку, а просто… как отмахиваются от кого-то надоевшего, давно бесполезного. Такеши снова растерянно застыл, не понимая, как это следует воспринимать, и потянулся было следом в намерении встать с дивана, но Гокудера шикнул на него через плечо, направляясь в другой угол кухни.
– Сиди тут, тупой придурок, – распорядился он, даже не поприветствовав вернувшегося хозяина дома. Голос Хаято звучал жестко, но немного наигранно. Тот просто пытался напустить на себя важный вид. Внутри мигом отпустило натянутый нерв: Такеши расслабился, понимая, что их дружба по-прежнему никуда не делась. Ну, Гокудера – это Гокудера, он не может быть таким заботливым и вежливым, как от него требуют. Но зато его настоящее отношение к нему, Такеши, в сотни раз теплее, чем могло показаться, и он это прекрасно знал. Хотя, что скрывать, мечник совершенно точно не ожидал, что с миссии его встретит злобная кошка.
Пока друг рылся в аптечке, Такеши оглядывался вокруг, спеша разглядеть тот погром, к какому приготовился еще минутой ранее, когда только зашел. Все оказалось не так уж и плохо, хотя и Гокудера многое перекроил по-своему. Его почерк, лихой, немного суетливый, чувствовался почти всюду: от странно раздвинутой мебели – казалось, что он просто забыл передвинуть ее на место, случайно задев – и до лихо перекинутого через спинку стула кухонного полотенца.
Гокудера вернулся с кучей каких-то медикаментов. Сверкнули очки у него на переносице, волосы привычным движением были убраны в хвост. Присев рядом на диван, он спихнул какие-то баночки, бутылочки и единственно знакомый мечнику моток бинтов в сторону, и оглядел его так оценивающе, будто художник, разглядывающий холст, на котором вот-вот должна будет появиться картина. Взгляд у него был совсем другой – теплее и привычнее. Не как у того волка, что прижимался к его спине. Не такой, как неделю назад…
Ямамото старался это не вспоминать. Вернее, первое время он даже не представлял, как вернется домой, но потом свежие переживания вытеснили старые, и ему пришлось забыть о том инциденте. И о теплом теле, прижавшемся сзади, и о том, как смотрелась светлая-светлая тонкая ладонь на загорелой коже его живота… Во всяком случае, он не думал, что этот случай будет иметь какое-то особенное влияние спустя неделю.
Несмотря на то, что сейчас они сидели слишком близко друг к другу.
Но, к счастью, Гокудера тоже вел себя так, будто ничего не произошло. Под его пристальным взглядом Такеши со вздохом закатал брючины по колени. Царапины выглядели плачевно.
– Много шрамов принес? – осведомился Хаято уже своим обычным голосом. Видимо, он просто растерялся по его приходу, или ощутил вину за кошку, что так некстати набросилась на человека, предоставившего им жильё. А когда он теряется – он, разумеется, нервничает и раздражается… Ямамото не думал, что за это на него действительно стоило обижаться. Тем более что сейчас он был максимально дружелюбен.
– Я их больше сейчас заработал, – проворчал он в ответ, и заскрипел зубами, щуря глаз, когда Хаято весьма щедро полил ранки чем-то дезинфицирующим. Показалось, что в эти ранки вонзились маленькие иглы – и щекотно, и больно. – Эта твоя кошка!..
– Не трогай Ури! – тут же возмутился друг, плотно принявшись перематывать расцарапанную голень. Руки его оказались неожиданно холодными, замерзшими. – Сам виноват, что наступил на нее! Она же спала!
– Как я мог знать, что она спала? – скорее уже в шутку, чем серьезно, постучал себе по голове Такеши, хотя и чувствовал, что немного переигрывал. – Незачем раскладывать своих животных прямо на пороге, да еще и в темноте!
Ури недовольно мяукнула и поскреблась внизу. Гокудера шикнул, пихнув ногой диван. Несмотря на то, что щипать в царапинах не переставало (а вскоре ощущения и удвоились, кошка расстаралась так, чтобы Ямамото не мог наступить ни на левую, ни на правую ногу), мечника неизбежно тянуло улыбаться. Это было приятно. Хотя бы немного, хотя бы такими болезненными жертвами, но приятно. Это тоже, в конце концов, была забота.
– Меня сильно задели по плечу, – в воздух произнес Такеши, когда друг дернул его руки к себе. В такой позе и пришлось замереть, пока тот уже куда аккуратнее, чем до того, протирал малочисленные царапины на его ладонях. Руки буквально пылали болью и жжением, и хотя ранок было меньше – легче от этого не становилось. По-прежнему хотелось выть сквозь стиснутые зубы. – Но… ничего страшного, меня подлечили еще на миссии. Так что скоро затянется.
– Его точно не трогать? Твое плечо? – Хаято коротко покосился на него, зубами одновременно раздирая очередную пачку бинтов. Прохладная марля легла на запястье, немного успокаивая жжение.
– Я бы на твоем месте доверял итальянским врачам, – пожал плечами Такеши. Он не мог отвести взгляда и перестать улыбаться. В очках итальянец выглядел максимально сосредоточенным и забавным, и ему это невозможно шло.
Взгляд Гокудеры скользнул к его подбородку, и меж светлых бровей залегла недовольная складка. Такеши невольно прижал ладонь к своей царапине. Корка засохшей крови неприятно колола пальцы. Как-то едва уловимо и тяжело вздохнув, Хаято поднялся на колени, возвышаясь над ним – тот невольно вжал голову в плечи, чувствуя, что под сердцем тонко и приятно потяжелело и заныло – и резковато стиснул ладонями узкое лицо Такеши, грубовато поворачивая его голову на свет.
– А это уже не Ури, – со знанием дела отметил друг. Его лицо оказалось непривычно близко, и японец чувствовал себя неуютно под цепким взглядом зеленых глаз. Гокудера от души плеснул дезинфицирующим на ранку, и Ямамото скривился, силясь скорее прогнать досадную боль в рассеченном подбородке. – Кто тебя отметил?
– Сквало, – кисло оскалился он в ответ, отчаянно пытаясь сохранить спокойствие и беспечность на лице, хотя и его абсолютно точно тянуло грязно ругаться. Выглядело это так забавно, что Гокудера и сам не сдержал улыбки. – Ты же знаешь его нрав. Чем больше он меня бьет – тем меньше я ему безразличен.
– Просто ты дурак, – меланхолично отозвался он в ответ, протирая короткие следы от когтей Ури на его щеках. Эти заживут быстро, да и болели они значительно меньше, так что Такеши благодарил небеса за закончившиеся экзекуции. – Двинешь пару раз, у тебя ум с разумом на место встанут, и всё – готов к восприятию действительности. А за что ты его получил?
Ямамото промолчал, сконфуженно опустив взгляд. Хаято покосился на него поверх очков, готовясь к совсем страшному ответу, хотя и плохо представлял, что могло смутить обычно беспечного друга.
– Ну, если вкратце, – смятенно произнес Такеши, не выдержав пристального взгляда, – то я спросил у него: правда ли, что он спит с Занзасом. И он, конечно, не ответил…
Гокудера предельно спокойно снял с себя очки и максимально сосредоточенно занялся сдиранием пленки с лейкопластыря. Но, наблюдая за его судорожно трясущейся спиной, Ямамото понял почти тоскливо, что он не заржал только из уважения к своему товарищу. Хотя и очень хотелось.
– Я просто поспорил с Бельфегором на ящик коньяка, – осторожно добавил он, пытаясь заглянуть в его лицо.
– Твою мать, ты что, якшаешься со всей Варией вместе взятой? – проворчал, не выдержав, Хаято, хотя и голос у него был сдавленный, с едва сдерживаемым смехом. Снова наклонившись к нему, он прижал пластырь к ранке на подбородке, тщательно разглаживая его большими пальцами.
Такеши снова немного помедлил, уставившись в его глаза. На собственных губах он чувствовал чужое дыхание, и это не могло не сбить с мысли. Хаято пах сигаретами и домом, его родным домом.
А потом от осознания ситуации откуда-то изнутри поднялась теплая и щекотная волна смеха. Он задрожал от смеха, низко опустив голову, и расплылся в абсолютно глупой улыбке, думая, что на лучшую встречу он и не надеялся. Это было неправильно, но приятно до безумия – чувствовать его руки, прохладные и нуждающиеся в тепле, на своем лице. Это было здорово и смутно давало надежду. Не то осознание, что его тоже желают, а ту, к которой он привык, когда Хаято отзывался на его осторожные прикосновения чуть откровеннее и доверительнее, чем полагалось другу.
– Это из-за того, что я часто тренируюсь со Сквало, – сквозь смех проговорил он. Гокудера и сам нерешительно вторил ему, хотя и пытался сдержать улыбку. До чего они глупо выглядели – сидели лицом друг к другу и хихикали над какой-то глупостью, но зато это было невозможно тепло и здорово. – Я часто бываю у них, ну они меня и запомнили…
– Дебил, – фыркнул Хаято и практически ласково похлопал ладонью по другой щеке, до которой Ури добраться не успела. – Радуйся, что вообще остался жив. Я уж не спрашиваю, кто победил в споре…
Такеши ответил только немного зажатой, но довольной улыбкой. Но потом, когда самыми подушечками пальцев итальянец задержался на его скуле, когда его взгляд резко стал серьезным и внимательным, эта улыбка сама собой испарилась с его лица. Хаято смотрел на его губы и едва заметно хмурился, будто колеблясь в чем-то. Потом его пальцы прохладно и щекотно погладили кожу за ухом, едва ощутимо потянули темные пряди волос, и на его поцелуй, невесомый, сомневающийся и неконтролируемо жадный, Ямамото не смог не ответить.
Сталкиваясь с ним языками и задыхаясь от нехватки кислорода, мечник прижимал неожиданно открытое и податливое тело к спинке дивана, чтобы он ни в коем случае не ускользнул, иначе это было бы слишком жестоко. И, чувствуя, как он в ответ обвивает его шею руками, Ямамото думал, что сегодня все к этому и шло. Иначе быть не могло.
Только Гокудера крепко и почти трусливо жмурил глаза и то и дело задерживал дыхание, будто чтобы не чувствовать чужого запаха. Он целовался с другим человеком. Это было больно, но предсказуемо.

* * *

Утром все было как обычно, но с той лишь разницей, что теперь в этом огромном доме Гокудера не был один. Ури разбудила хозяина пронзительным мяуканьем и ткнулась холодным и мокрым носом куда-то ему в шею. Когда реакции не последовало, она для верности поскребла подушку рядом с его головой. Серьезно побеспокоившись за сохранность ткани, Хаято все-таки поднялся, шикнув на чересчур обнаглевшее животное, и уже привычно направился в душ, на ходу взъерошивая растрепанные после сна волосы.
Первое время, когда он жил в опустевшем доме, он практически наслаждался одиночеством. Это было великолепно: никто не трогал, никто не верещал на ухо, здесь было максимально спокойно и тихо. Но, все же, несмотря на то, что Хаято упивался этим, слишком долго быть в одиночестве он не мог: вскоре стало слишком тоскливо и пусто. Вообще он надеялся, что вместе с придурком будет немного веселее, но тот улетел на миссию, да и думать о нем после той не очень приятной ситуации было немного странно. Словом, всю эту неделю Гокудере скрасила его кошка, выпущенная из коробочки с целью немного развлечь хозяина. Во что превратился дом после нашествия чрезвычайно острых когтей и зубов – лучше было не упоминать, но, по крайней мере, было не так скучно выковыривать вредную кошку из-под диванов и сдирать ее с занавесок на окнах.
Теперь же чертовски приятно было выходить в коридор и слышать, как этажом ниже гремит посуда и что-то монотонно вещает телевизор. Только что-то ненадолго заставило замереть, прислушаться осторожно, взвесить ситуацию: совсем недавно он точно так же проснулся в доме, хотя и позже его хозяина, точно так же направился к Ямамото… Ждать, пока ситуация зеркально повторится, Хаято не стал, и предпочел выскочить на кухню прежде, чем его прижало дежавю. Но, к счастью, сейчас все было донельзя спокойно, не так, как тогда. Такеши, сидя спиной к нему, пил кофе и зависал у телевизора, вполне уютно завтракая перед рабочим днем. Гокудере тоже нужно было на работу, но возвращаться туда он не хотел, и смутно опасался, что Такеши начнет его журить и пытаться затащить в штаб.
– Доброе утро, – улыбнулся мечник, повернувшись к пришедшему. Ури, последовавшая за хозяином, с урчанием вскочила ему на колени, потопталась по кругу и улеглась теплым полосатым клубком. Гокудера с легкой ревностью отметил, что к нему она после разборок не подходила, а тут практически просила прощения за причиненную боль. Такеши тоже явно был удивлен; плечи у него резко напряглись, будто бы он был готов в любой момент противостоять когтистой заразе. И, все же, спокойствия в нем было достаточно, чтобы как ни в чем не бывало потрепать кошку за ухом и снова вернуться к кофе и работающему ящику, бросив другу через плечо: – Ты рано проснулся, еще же только восемь утра.
Хаято отметил, что задерживать на нем взгляд мечник избегал. Явно смущался произошедшего. Хотя если заговорить с ним об этом – сразу же начнет отмахиваться, смеяться и заявит, что это, в общем-то, ничего, чистая случайность и лучше бы всё забыть и не переживать по таким мелочам.
У него были искусаны губы, особенно нижняя, и иногда он незаметно для себя даже сжимал ее зубами, посасывая болезненные ранки. И это единственное доказывало, что они все-таки целовались. Вернее, что Гокудера целовал именно его, хотя в какой-то момент его фантазия вышла из-под контроля. Такеши оказался куда мягче и нежнее, чем он думал, и умудрился заставить его забыться, в том числе и упустить то, с кем он целовался. Но, несмотря на то, что у них это было впервые, Хаято не думал, что они открыли себе какую-то новую ступень отношений.
Хаято считал, что они перестали быть друзьями еще тогда, когда Такеши признался ему о своих чувствах. И что-то мешало ему полностью верить в собственные же мысли.
– Нальешь себе чай сам? – Ямамото коротко покосился на него и снова спрятал взгляд в кружке, свободной рукой почесывая Ури за ухом. Кошка довольно мурлыкала, развалившись на его коленях. Гокудера медленно кивнул, обходя стол и зарываясь в шкаф с посудой, чтобы найти полюбившуюся за неделю кружку. – Извини, что не обслуживаю. Просто мне…
– Лень, – беззлобно фыркнул тот, покосившись на него через плечо. Все равно он уже успел достаточно освоиться в этом доме, чтобы самостоятельно заварить себе чай.
– Ну, сделаем вид, что я очень тороплюсь. – Широко улыбнувшись в ответ, Ямамото снова флегматично уставился в телевизор без малейшего намека на спешку.
– А ты даже не будешь мне читать лекции? – настороженно поинтересовался Гокудера, садясь напротив, неосознанно – как можно дальше. Под этим узким столом можно было соприкоснуться коленями. И его это нервировало.
– Касательно чего? – удивленно выгнул Такеши брови, но потом и сам догадался, как-то понимающе и тонко прищурившись: – Хару, Цуна, проблемы на работе… да? – не дождавшись никакой реакции, он залпом допил кофе и откинулся на спинку стула. – Нет, зачем? Ты, наверное, лучше знаешь, что делать, и я ценю твое мнение и не собираюсь ничего навязывать.
Хаято растерянно вздохнул, тоже опуская взгляд. Наверное, с Ямамото ему повезло даже больше, чем он считал…
– Вообще, если честно, Цуна просил меня об этом. – Японец сдвинул брови и ладонями подтолкнул Ури к краю. Она недовольно мяукнула, но, грациозно потянувшись, все-таки спрыгнула с его коленей. Тогда Ямамото поднялся, отряхиваясь от невидимых крошек и шерсти. Он старался улыбаться, но улыбка его выходила напряженной. – Но ты наверняка не хочешь слышать мои наставления, да?
Гокудера пожал плечами. Он и сам не знал, хотел ли, чтобы Такеши хорошенько вправил ему голову, или нет. Было бы здорово не думать больше ни о Цунаёши, ни о брошенной жене, ни о том, как вся деятельность в штабе замерла без его присутствия… Как ни крути, а он был слишком важен, чтобы самовольно пропадать целую неделю. Такеши только понимающе усмехнулся, но почти сразу же отвлекся, отворачиваясь: у него зазвонил телефон.
Вслушиваться в его разговор Гокудера не стал, вместо того отвлекся, чтобы сделать себе бутерброды. Еще один день наедине с Ури и дикой скукой… Но, по крайней мере, с утра он запасся каким-никаким настроением и уверенностью, что придурок вернется после работы. А тогда будет веселее, да и просто – уютнее.
Отвлекся Хаято лишь тогда, когда Ямамото, прервавшись среди разговора, покосился на него и медленно произнес: «Да, он здесь». А потом протянул ему телефон, настойчиво глядя в глаза. Без слов просил взять трубку и ответить на звонок. Гокудера подумал, что знал, кто вызвал Такеши в такую рань, да и кто еще мог четко знать, что он находится рядом. По глазам Ямамото можно было прочесть, что он не позволит отказаться от разговора или вообще возразить, поэтому Хаято даже не стал сопротивляться и протянул руку, беря маленький старый телефон в ладонь. К уху он его приложил с опозданием в секунду, только посмотрел на дисплей, проверяя свои догадки.
Наверное, это была интуиция, но она оказалась права.
– Привет, Хару, – невыразительно поздоровался он, взглядом сверля друга. Тот только пожал плечами, приложил палец к губам, а потом развернулся и направился в коридор, давая возможность спокойно поговорить.
Тишина непривычно давила на уши. Она молчала. Шумно дышала, едва ли не всхлипывая, наверняка до побеления в пальцах сжимала трубку и молчала. И это всегда действовало на Гокудеру по-особенному. Он не любил Хару, раздражался, когда она просто была рядом и неугомонно трепалась, но когда его женщина плакала…
– Что ты хотела? – поторопил он ее, хмуря брови – чувствовал, что долго не выдержит. Хару словно бы замерла, а потом быстро произнесла, явно немного набравшись сил:
– Гокудера… – Сначала ее голос дрогнул, но потом снова окреп, стал решительнее. Она явно была уверена в их разговоре. Хотел бы он хотя бы немного ее энтузиазма… – Я хотела бы попросить тебя кое о чем.
– Я не вернусь домой, – сразу же отрезал он. В такие моменты Хранитель Урагана очень жалел, что не может говорить мягче. Он просто не знал, что ей говорить и как. И каждое слово ранило, хотя Хаято и не хотел делать больно.
– Почему нет? – повысила тон его женщина. Хару умела командовать, прекрасно умела, но он чувствовал, что она переломится через несколько же минут и будет лишь бессильно молчать.
– Тебе не понравится ответ, так что не заставляй меня перечислять причины, – огрызнулся Хаято, и она оскорбленно замолчала, только коротко, прерывисто всхлипнув. – Зачем я тебе сейчас?
– Пожалуйста, Хару очень нужно, чтобы ты пришел. У нее есть к тебе разговор, – выдержав небольшую паузу, ответила Миура. Голос ее показался хриплым, будто до того она очень долго ревела. И это было больно. – Но он не телефонный. Хару должна тебя увидеть и кое-что сказать.
Ощущения не подсказывали ничего хорошего; складывалось впечатление, что его жена скрывала что-то особенно важное и тяжелое. Более того, Гокудера смутно чувствовал, что его это не обрадует. Наверняка это были какие-то очень плохие новости, иначе бы Хару не стала пытаться связаться с ним через Ямамото.
Ури восьмерками вертелась у его ног, чувствуя волнение хозяина, и терлась боками, вопросительно глядя снизу-вверх. Потрясающая кошка, она всегда понимала больше, чем кто-либо.
– Если ты не соберешься возвращаться, – уже чуть увереннее заявила Хару, будто бы чужое молчание придало ей сил, – то хотя бы зайди и забери вещи. И это правда-правда очень важно.
– Глупая женщина, – проворчал Хаято, прислушиваясь к звукам в коридоре. Такеши все еще ждал его у настежь распахнутой входной двери. У дома стояла машина, одна из тех, что принадлежали Вонголе, и было видно в незатонированное стекло, как водитель в нервном ожидании барабанил пальцами по рулю. Гокудера некоторое время наблюдал, как водитель то и дело сверялся с часами на руке, а Ямамото разглядывал своё отражение в зеркале, но тянуть и правда было ни к чему: чем больше он ждал, тем сложнее было говорить дальше. Пришлось снова собраться с мыслями, чтобы выпалить: – Я буду в течение недели.
– Хо-хорошо… – Хару явно растерялась: не ожидала подобной оперативности и сговорчивости. Ее голос стал особенно болезненным, начало казаться, что он этого не выдержит. – Я буду ждать тебя.
Гокудера сбросил вызов, отняв мобильный от уха. Некоторое время он просто стоял, глядя на погасший дисплей. Что-то такое он должен был сделать, все же, Хару – слишком близкий и важный человек, чтобы избегать встречи с ней… Ури мяукнула и поднялась на задние лапы, осторожно цепляя когтями брючины на его коленях. И это немного мотивировало на то, чтобы справиться с этой волной, накатившей после разговора.
Вылетев в коридор, Хаято сунул в руки другу мобильный. Такеши вежливо и вопросительно придержал его за плечо, заглянул в глаза, как самый-понимающий-в-мире-человек, но тот ответил только тяжелым неприязненным взглядом – все из-за него, гада, но разве же можно обвинять? – и в следующую секунду уже скрылся на втором этаже в своей комнате.
Он заранее предчувствовал, насколько это будет тяжело и неприятно, но и слишком долго ждать не собирался. День на то, чтобы собраться с мыслями, еще один – чтобы приготовиться к разговору, и на третий можно будет идти к ней. Несмотря на то, что у Гокудеры было плохое предчувствие.

@темы: Ямамото/Гокудера, фанфикшен

---

[Danjo Scanlations]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Gokudera.]

Сообщники и сошипперы! О, как пафосно-то х)
Вот тут канонизируется наше с вами любимое ОТП)

@темы: Ямамото/Гокудера, инфо

---

Исполнения Hot Reborn! и Hot Yaoi

[Фаолин]

Аналогично предыдущему автору - решила запостить исполнения и здесь. Да будет на этом сообществе библиотека по 8059 =)

Автор: Фаолин
Бета: Лидэн
Фендом: Katekyo hitman Reborn!
Перринг: Ямамото/Гокудера
Рейтинг: PG-13
Примечание: Написано на Hot Reborn! По заявке «Такеши | Хаято. Пустая детская площадка, качели. Падающие с неба хлопья снега. Тлеющий кончик сигареты.»


- Ты не замерз?
Такеши улыбается. Как всегда дружелюбно и открыто. Снег уже успел припорошить вечно взлохмаченные волосы Хранителя Дождя, белыми хлопьями обсыпал теплый шарф крупной вязки. В руках Ямамото держит шуршащий пакет, полный продуктов.
Кулинар чертов... и чего ему тут понадобилось?
- Нет, - Хаято глубоко затягивается и медленно выдыхает дым. Кончик сигареты недобро светится в окутавших городок сумерках.
Ну и зачем Реборн их сюда отправил? Ни врагов, ни тренировочных площадок. Напрасная трата времени, а не поездка. Мало того, что выперли из города, так еще и этого придурка в компанию увязали. Вот же счастье-то...
- Я думал, ты дома.
- Там делать нефиг. И вообще это не дом.
- Не дом? - озадаченно переспрашивает Ямамото, склоняя голову набок. Ну прямо как ребенок, честное слово.
- Ты глухой? Не-дом. Мы же эту квартиру на три дня сняли.
- Ааа... - мечник снова улыбается, даже ярче, чем прежде. Хаято не может как следует видеть его глаза, но совершенно уверен - в них пляшут озорные смешинки. Наградило же провидение этого дурака такими добрыми глазищами. Так и хочется в них заглянуть, чтоб его. - Не раскачивайся, пожалуйста.
- Чего еще? - Гокудера упирается пяткой в утоптанный снег, заставляя скрипучие качели остановиться. Над площадкой повисает тишина, даже шума шоссе отсюда не слышно. Захолустье.
- Вот это, - пакет с продуктами отправляются на соседние качели, а Ямамото уже стоит напротив Хаято, что-то доставая из кармана. Гокудера даже не сразу соображает, что происходит, когда из его пальцев вырывают еще не скуренную сигарету и бросают куда-то в снег. Последнюю.
- Совсем сдурел?!
- Я тебе новую пачку купил. Вот так…
- Нафига? - а на руках уже теплые, нагретые изнутри рукавицы. По пальцам тут же расползается уютное тепло. - Сам задубеешь, благотворитель.
С этим идиотом так всегда - сначала сделает, потом подумает. Мозгов-то нету...
А рукам так хорошо...
- У меня есть запасные. Пойдем домой? - Ямамото легко приседает на корточки и смотрит на Гокудеру снизу вверх, доверчиво опираясь руками о его колени. Так родители уговаривают заигравшихся детей слезть с качелей и пойти домой. Конечно, только те родители, которые своих чад безмерно любят. Другие просто хватают за руку и уводят, несмотря на все протесты.
- Я же тебе сказал - никакой это не дом.
- Дом.
- Дом там, где семья, придурок!
- Значит, скоро станет домом, - устраивает локти на коленях Гокудеры и так смотрит... "Ну же, погладь меня..." - Когда мы туда придем.

Снежинки сыплются с темного неба нескончаемыми хлопьями, укутывая пустынную площадку снежным одеялом. Никто не выглянет в окно в такое время - что там может быть интересного? Никакой дурак не будет сидеть в такую погоду на улице...
Никто не увидит, как Гокудера Хаято вытаскивает из рукавицы согревшуюся руку и бережно стряхивает снежинки с волос Ямамото, перебирает темные пряди. Раз чужие глаза не видят, можно не стесняться.
Такеши улыбается и щурится от удовольствия.
Он умеет хранить тайны Урагана. И Ураган это знает.


Автор: Фаолин
Бета: Лидэн
Фендом: Katekyo hitman Reborn!
Перринг: Ямамото/Гокудера
Примечание: Написано на Hot Reborn! По заявке «Ямамото | Гокудера. Размышления, игра на инструменте. "Может быть...ты мой лучший друг"»

- Может быть, ты просто идиот, - философски изрекает Гокудера, выдыхая дым и наблюдая, как сизые клубы медленно растворяются в прохладном воздухе.
В палате царит тишина, с улицы не доносится ни звука - окна плотно закрыты жалюзями, шторы задернуты.
Почему-то вспоминается сказка о спящей красавице. Только на месте прекрасной, утопающей в объятиях Морфея принцессы сейчас некий бейсбольный придурок. Придурок, умудрившийся подставиться под пулю, предназначенную Гокудере.
Струны издают неприятный звук, когда Хаято проходится по ним бледными пальцами.
Что за дурацкий инструмент такой? Некрасивый, малозвучный... Он даже не стоит того, чтобы брать его в руки. Что уж говорить о том, чтобы учиться играть.
Пустая трата времени да и только.
- Может тебе просто жить надоело...
Хаято оставляет в покое гитару и устраивает ее рядом с прислоненной к прикроватной тумбочке катаной.
Какой идиот умудрился притащить в больничную палату оружие? Ах, да, точно. Этот идиот - некий подрывник, носящий кольцо Урагана... как он мог забыть? Тот самый идиот, который даже не успел сообразить, что от обыкновенных свинцовых пуль никакое Кольцо не защитит. Зато идиот-Ямамото сообразил, чтоб его.
Гокудера смотрит на спокойное лицо Такеши, - нет, он в жизни не назовет его по имени вслух! - наблюдает, как мерно вздымается-опадает грудь.
Кажется, что Ямамото просто уснул.
"Шансов немного, - говорят врачи. - Если в ближайшие пару дней не очнется, то, скорей всего, не очнется никогда".
А вот черта с два. Очнется, еще как очнется. Не может не очнуться.
А время все капает, уверяя в обратном. Секунды ложатся на плечи Хранителя Дождя тяжелым посмертным покрывалом. Хаято кажется, что он уже видит эту тонкую паутину вечного сна, окутывающую неподвижное тело. И, что самое отвратительное, он не в силах разорвать ее.
- Может быть...ты мой лучший друг...

Солнце уже клонится к горизонту. Гокудера отрывисто смотрит на часы, поднимается и уходит. Приборы все так же мерно работают, никаких изменений нет.
- Увидимся завтра, бейcбольный придурок, - привычно бросает подрывник, стараясь изобразить на губах пренебрежительную усмешку. Гокудера не может видеть результата своих стараний, но понимает, что вышло жалко.
Ураган уходит, плотно закрыв за собой дверь.
Он не видит, как вздрагивают ресницы Ямамото, как медленно открываются его глаза. Не видит, как на губах, прикрытых кислородной маской, появляется едва уловимая улыбка.
- До завтра…

Автор: Фаолин
Бета: Лидэн
Фендом: Katekyo hitman Reborn!
Перринг: Ямамото/Гокудера
Примечание: Написано на Hot Reborn! По заявке «Ямамото | Гокудера. "Что ты делаешь?". "Хотел померить твои очки"»

- Что ты делаешь?! - сердито вопрошает вcклокоченный спросонья Гокудера. Сейчас он похож на дикого лесного кота, которому случайно наступили на хвост: глаза прищурены, волосы растрепаны, как после хорошей драки.
Ямамото каменным изваянием застывает рядом с кроватью Урагана, силясь придумать хоть какое-нибудь оправдание собственному поведению.
На губах все еще вкус их первого поцелуя, украденного у спящего Хаято.
Сердце стучит как бешенное, а щеки горят, выдавая Такеши с головой. Слава богу, Ураган слишком растерян и не будет присматриваться к пылающему лицу мечника, не заметит, сколько невысказанного счастья затаилось в привычной на первый взгляд улыбке. Не должен заметить.
- Просто хотел примерить твои очки...
- Свои пора купить, придурок! - Гокудера выхватывает очки и принимается растерянно шариться в поисках футляра.
- Помочь? - участливо предлагает Ямамото.
- Обойдусь, - Хаято окончательно зарывается в разбросанные по полу книги. Вокруг кровати Урагана их хватило бы на маленькую библиотеку. - Ладно, черт с ними.
- Давай все-таки помогу.
- Не надо. Потом найду. И вообще я тут сплю. Так что не мешайся,- в доказательство с силой дергает одеяло, сбрасывая на пол еще несколько увесистых энциклопедий.
- Понял-понял.

Свет в комнате гаснет, распуская спасительную темноту по всем углам. Гокудера пялится в потолок, прижимая горячую ладонь к губам в попытке скрыть дурацко-счастливую улыбку. А вот радостный блеск в глазах так просто не спрячешь…
Сегодня он точно не заснет.


Автор: Фаолин
Фендом: Katekyo hitman Reborn!
Перринг: Ямамото/Гокудера
Примечание: Написано на Hot Yaoi По заявке «Ямамото/Гокудера. Делать массаж. Восхищаться руками»

Исполнение 1

- Так, с этим справились... - Гокудера уже который раз за вечер поправляет очки и перелистывает очередную страницу учебника математики. Грядущая контрольная обещает быть чертовски сложной, и даже Хаято приходится усиленно заниматься, чтобы наверстать упущенное. Нет, Гокудера, конечно, не жалеет, что отсутствовал в школе две недели, выполняя поручение Реборна, ведь пропустил не просто так, а ради благополучия Семьи. Единственное, что коробит – ощущение, что ты чего-то не знаешь и в чем-то не разбираешься. Отвратительнейшее чувство, надо заметить.
А вот Ямамото совершенно плевать на предстоящую контрольную. Иначе как объяснить стремление заниматься чем угодно, лишь бы не учебой?
- Устал? - Такеши садится рядом, заглядывая в тетрадь Хранителя Урагана, и сразу же отворачивается, будто видит в ней не формулы, а один из своих самых страшных ночных кошмаров.
- Нет. А ты мог бы и позаниматься, бейсбольный придурок.
- Да ладно, я все равно ничего не пойму. Расставлю ответы наугад, как всегда, - помолчав секунду, Ямамото перемещается за спину Гокудеры и смотрит тому через плечо. Видимо, с другого ракурса формулы кажутся дружелюбней. Вот же дурак... - Тебе нужно отдохнуть, - сильные руки опускаются на напряженные плечи. - Давай я сделаю массаж?
Вообще-то он мог бы и не спрашивать согласия - как Хаято может отказаться от столь заманчивого предложения? - но Ямамото все равно каждый раз ждет утвердительного кивка или согласного фырка.
Руки у Такеши по-настоящему потрясающие: удивительно - чуткие, нежные. Гокудера и представить себе не мог, каким ласковым может быть Ямамото, пока не ощутил легкие поглаживания по спине во время очередного перекура на крыше школы. За которые Такеши сходу огреб в челюсть, разумеется. Но тем не менее.
Оказывается, Гокудера действительно здорово устал. А ведь и не заметил бы, если б не тихое, немного болезненное удовольствие, расползающееся по лопаткам в ответ на каждое прикосновение.
- И вот здесь... - в любой другой ситуации ему стало бы стыдно за собственный голос, такой довольный, почти мурчащий, но сейчас можно себе это позволить.
Пальцы Ямамото тут же перемещаются на «загривок» Хаято, и сдерживать вздох удовольствия становится еще сложнее.
- Не больно?
- Нет. Продолжай.
Ямамото улыбается - Гокудера знает это, даже сидя к Такеши спиной, да еще и с закрытыми глазами. Становится немного неловко - слишком уж много... сексуального подтекста в произнесенном. Или это просто Гокудера думает не о том?
Пока Ураган размышляет на отвлеченные темы, шею оставляют в покое и зарываются пальцами с растрепанные волосы, массируя затылок.
О боги, как же здорово...
- Ты просто волшебник, мать твою.
Вот за эти слова ему совсем не стыдно. За правду стыдно быть не должно.
- Нравится?
- Не заметно, что ли?
- Заметно... - легкий поцелуй обжигает доверчиво подставленную шею. Гокудера ничего против не имеет. Ямамото это позволено. Да, черт возьми, ему вообще всё позволено. Правда, пока его лучше не ставить в известность, а то Хаято попадет окончательно и бесповоротно.
Хотя что уж там. Уже попал. Кажется, навсегда.

Исполнение 2

Почему Ямамото всегда такой? Почему нельзя тупо оставить Хаято в покое, предоставив самому Гокудере разбираться с пустяковыми травмами? Подумаешь, руки затекли после часа зависания на краю обрыва. Гокудера что, ребенок, чтобы с ним нянчиться? Не сдохнет Ураган от боли в суставах, в конце концов. Совсем необязательно так сосредоточенно растирать костяшки пальцев, разгоняя кровь. И не такие неприятности переживали.

- Отвали, придурок. Без тебя обойдусь.
Ямамото знает, почему Гокудера такой. Сердитый, ершистый, как уличный кот, которого никто никогда не гладил. То, что чувствует Такеши, нельзя назвать жалостью, ни в коем случае. Гокудера Хаято слишком силен и независим, чтобы испытывать нечто подобное в его сторону.
Чувство, что теплится в солнечном сплетении и заставляет замирать при каждом столкновении взглядов, не имеет ничего общего даже с состраданием.
Ямамото мог бы назвать его восхищением, если бы не расползающиеся по всему телу мурашки.
Ямамото мог бы назвать его дружбой, если бы не еженочные сны с участием Хаято, перманентно заканчивающиеся липкими пятнами на простынях.
Ямамото мог бы назвать его похотью, если бы не изнывал от тоски, когда Гокудеры нет рядом.
Ямамото мог бы назвать его увлечением, если б оно испарилось при первом недопонимании или ссоре.
Но нет, ни одно из определений не подходит полностью. Здесь совсем другое слово, самое сладкое и опасное.

- Я сейчас принесу обезболивающее, - игнорирует очередной посыл бейсбольный дурак. И никуда уходить не собирается, продолжая массировать ноющие пальцы, пропахшие табаком и порохом.
- Да сдалось мне нахер твое обезболивающее! Сказано - отвали.

Хаято бесят чужие прикосновения, особенно если он о них не просил. И еще больше бесит, что не получается прекратить весь этот гребаный балаган. Потому, что прекращать не хочется.
Такеши безумно нравятся руки Гокудеры. Просто до одури. Длинные, изящные пальцы, будто предназначенные перелетать по клавишам и создавать самую прекрасную на свете музыку. Такие пальцы не должны пачкаться в порохе и окрашиваться кровью убитых.
Но кто спрашивает его, Ямамото, мнения?

Гокудера бы въехал Ямамото в челюсть, но что-то внутри не позволяет ударить по человеку, который так упрямо и глупо пытается помочь.
Ямамото мог бы любоваться не только на пальцы. Хаято прекрасен весь, от макушки до ступней. Но пока что можно наслаждаться только руками, вот - вот готовыми сжаться в кулаки.
Но ничего страшного, Ямамото подождет. Он умеет.

@темы: Ямамото/Гокудера, фанфикшен

---

[rebushko away]

В общем, смотрел я, думал, и решил тоже показать, что есть по этому пейрингу
Автор:  Рэбушко
Пейринг: 8059 (легким намеком)
Жанр: юмор
Рейтинг: пожалуй, R
Дисклеймер: Амано-сама наверняка бы этого хотела
Написано на заявку с Hot Yaoi от [L]Таракашка Тачибана[/L]:
I - 5. TYL!Сквало | Ямамото. Сквало спутал диски и отослал бедняге домашнюю порнуху вместо тренировочной ерунды.

«Бездарный придурок Ямамото Такеши! Я уже потерял всякую надежду научить тебя хоть чему-нибудь. Когда тебя бьешь – ты лыбишься, киваешь головой и все равно ничего не воспринимаешь. Поэтому, мусор, я решил учить тебя на своем примере…»
Так начиналось письмо, прилагавшееся к посылке со стопкой дисков. Каждый носитель был пронумерован розовым маркером, всего их Ямамото насчитал сто один. На миг его смутил цвет цифр, но, мало ли, подумал Такеши, вдруг в Варии не нашлось маркера другого цвета.
«Здесь – сотня моих лучших побед над лучшими мечниками мира. Пока ты тут читаешь эти писульки, давно мог бы уже вставить первый диск, идиот!»
Сквало явно понимал, кому писал. Ямамото открыл дисковод и запихнул в него первый диск из посылки. Пока он с негромким гудением загружался, Такеши снова окунулся в чтение.
«Для начала хорошенько усвой, мусор, эти парни – лучшие. Вряд ли ты когда-нибудь еще сможешь победить меня, поэтому смотри и учись. Изучив их стили, ты не проиграешь».
На экране появился Луссурия.
- Это мой первый раз на камеру, - вздыхая, произнес боец Варии. – Пожалуйста, будьте аккуратны с записью!
Ямамото подался вперед и стал внимательно наблюдать за происходящим. В комнату зашел сурового вида парень с мощными бицепсами. Подойдя к Луссурии, он медленно стал снимать с себя рубашку.
«Чтобы не мешалась», - подумал Такеши и сверился с письмом.
«Номер один – Грей Джонсон по прозвищу «Вертолет» - такой же медлительный и долго разворачивается. Он американец. Самый слабый в моем списке».
- А сейчас сестричка Луссурия кое-что покажет, - подмигнул вариец в камеру и надел на Джонсона наручники.
- Так нечестно! – Воскликнул Ямамото, возмущенный таким подлым ослаблением противника.
«В бою этот мусор скован, и двигается мало, - писал Сквало, - больше предпочитает отражать атаки, чем бить самому».
Луссурия снял с противника Суперби штаны вместе с бельем, и… это точно входит в программу боя? Такеши спешно продолжил чтение.
«С таким слабаком справится даже Луссурия…»
Да, он справлялся. И еще как!
«Джонсон быстро отдает инициативу сопернику, и победить его – не проблема».
Громкий крик наслаждения возвестил, что Грей Джонсон действительно оказался побежден. Ямамото покраснел, но продолжил читать. Игнорировать письма варийского мечника – себе дороже.
«Хватит пялиться на неудачников! Если не сможешь победить Грея – выброси свою железку и уходи обратно в чертов бейсбол! Запускай следующий диск. Номер два – Жером Эпэ. Тот еще французский недоумок».
Ямамото сменил диски. На экране снова возник Луссурия.
- О, мои сладкие, на этот раз я – всего лишь оператор. Поэтому позвольте мне показать вам эту страстную битву горячего итальянца и восхитительного француза!
«На этот раз должен быть точно бой», - обрадовался Такеши.
- Оооооооооууу! – Вместо привычного «Враааай!» прокричали колонки.
Темноволосый итальянец активно… побеждал светловолосого француза на кушетке.
«Жером – боец пассивный, и защита у него слабая. Обрати внимание на шпагу…»
Ямамото обратил.
«…длинная и тонкая. Такой не отразишь широкий меч».
Слова Сквало полностью подтверждал итальянец. Меч у него был куда шире и длиннее, французу противопоставить было нечего.
«Во время боя любит потрепаться и отвлечь внимание, чтобы нанести укол. Поэтому не расслабляйся с таким противником».
Жером, если это был он, сладко застонал:
- Уи… Мон шер… Мон амур… Уи!
Такеши поспешно выключил звук.
«Если не отвлечешься – легко уберешь этот мусор. Вот следующая краля внимания стоит. Включай диск».
Ямамото поставил третий, дождался, пока диск загрузится, и снова углубился в чтение.
«Это – настоящая машина убийства. Летиция Дзарабелла, итальянка. Прозвище – Шелковый Платок Летиция».
- А теперь понаблюдаем за красотой смешанной любви, - пропел за кадром Луссурия.
В уже знакомую Ямамото по предыдущим видео комнату зашли две обнаженные девушки и едва одетый парень. Не успел Такеши понять, кто из двух красоток – упомянутый соперник Сквало, как они принялись нарочито медленно целоваться, потираясь телами, на радость мужчине, усевшемуся на кушетку. Он расстегнул брюки и, глядя на девушек, обхватил свой меч.
«Оружие этой суки – сдвоенные легкие клинки».
Судя по тому, как мужчина легко принял забравшихся к нему на колени, друг к другу лицом девиц, тяжелыми они не были точно.
«Их удары быстры и точны. Даже опытный мужчина неспособен отразить сразу два, отбивая один клинок, автоматически пропускает второй».
Пока одна из девушек вылизывала и покусывала партнеру шею, вторая опустилась на колени и взяла в рот его меч.
«Будь внимателен, мусор! Помимо них Летиция использует метательные ножи, замаскированные шелковыми платками. Они привязаны к рукоятям и находятся у нее за поясом. Из-за своей легкости, они не мешают полету. Эта блядская уловка и дала чертовой бабе прозвище».
Девушка, которая сидела у мужчины на коленях, вытащила из заднего кармана его джинс длинный черный платок и завязала своей подружке глаза. Та чуть подвинулась, опустилась пышной грудью на кушетку и призывно раздвинула ноги.
«Понаблюдав за боем, ты сможешь понять, как я отразил ее атаки. Будь внимателен, мусор! Одна ошибка – и тебя уже отымела баба».
- Ямамото-кун, смотришь записи Суперби Сквало?
Такеши вздрогнул, быстро свернул страничку и выключил звук. Обернувшись, он увидел стоявшего в дверях Джанинни.
- Ага, - натянуто улыбнулся он. – Очень полезные и познавательные видеозаписи.
Он опустил взгляд на письмо. Оставалось несколько строчек.
«В общем, смотри. Даже такая дубина как ты сможет разобраться. Дальше Луссурия записал к каждому видео мои комментарии, если что – звони, подскажу. Только не трать мое время понапрасну, мусор! Посмотрев пару-тройку видео, можешь начинать тренироваться. В ближнем бою можешь устроить спарринг с недорослем-Хранителем Облака, а отражать дальние подачи, как у Летиции – с вашим Ураганом. Надеюсь, динамит пришибет тебя не насмерть, и мои усилия не окажутся потраченными зря.
Суперби Сквало
P.S. Не смей сдохнуть без меня».
Ямамото извлек диск. Немного подумав, он взял второй и третий и сунул себе в карман.
- Я пойду пока потренируюсь, - сказал он Джанинни и направился к выходу.
У самых дверей он остановился и спросил:
- Ты Гокудеру не видел?
- Он был на кухне, - ответил изобретатель и сел за компьютер.
Едва Ямамото вышел из комнаты, Джанинни получил звонок по линии Варии.
- Это сестричка Луссурия! – Пропел голос в наушниках. – Джанинни, сладкий, вы получали по почте записи от Сквало?
- Да, Целую стопку.
- Ох, тут такая незадача вышла. Мы немножечко перепутали диски. Настоящие уже высланы, не мог бы ты упаковать то, что прислали, и отправить обратно? Мамочка скучает по своей коллекции фильмов…

- Йо, Гокудера! – Улыбаясь, зашел на кухню Ямамото.
- Чего тебе, бейсбольный придурок? – Привычно огрызнулся Гокудера, допивая кофе.
- Я хочу потренироваться по видео, которое прислал Сквало. Не поможешь мне?
- Тренировки – это хорошо! Это поможет Джудайме победить Бьякурана.
- Пошли, нам надо найти компьютер. Я все тебе покажу…
-------------------------------------------

Пейринг: тот же
Жанр: Юмор
Рейтинг: R
На заявку с Hot Yaoi от Djalina
I - 49. Ямамото/Гокудера. Учиться заниматься сексом по яойной манге.

В комнате Тсуны было ужасно жарко. Открытое окно не спасало в безветренную погоду. В течение последних трех дней Гокудера ясно понял, что значит фраза «плавятся мозги». Ямамото бессмысленным взглядом смотрел на задачку в учебнике по математике, Тсуна даже не пытался ее решить, вместо этого он, лежа на животе, выводил карандашом на страницах тетради странные каракули, порой напоминавшие не то угловатые облака, не то бесформенные ананасы.
- Джудайме… по-моему, это бессмысленно, - первым сдался Хаято.
- Я тоже так думаю, - тут же согласился Тсуна.
- Наконец-то, - очнулся Ямамото и захлопнул задачник.
Дверь приоткрылась, и в комнату вплыла Бьянка с подносом, на котором стояли три высоких стакана с бурлившей и вспенивавшейся жидкостью странного красно-оранжевого цвета. Под мышкой Ядовитый Скорпион зажимала журнал.
- Пора сделать перерыв, мальчики, - пропела девушка, ставя на пол перед ребятами поднос. – Я принесла вам лимонад.
- С-сестра… - прохрипел Гокудера.
Подрывник себя ужасно чувствовал из-за жары, и вид невыносимой родственницы добил его окончательно. Комната Тсуны поплыла перед глазами.
- Хаято! – Всполошилась Бьянка и кинулась к брату.
Последним, что услышал Гокудера, были слова Десятого: «Я принесу воды!»

Поток прохладного воздуха неожиданно мазнул его по щеке. Хаято приоткрыл глаза и увидел сестру, обмахивавшую его журналом, и сидящего на коленях рядом с ней Ямамото. Заметив, что он очнулся, бейсбольный придурок немедленно заулыбался.
- Йо! Ты в порядке? Тсуна сейчас принесет тебе воды.
Бьянка фыркнула и повернулась за стаканом.
- Вот, я приготовила лимонад. Не стоит ждать, Хаято.
Гокудера в ужасе зажмурился.
- Кажется, - прохрипел он, - мне уже лучше. Спасибо, сестра.
Он почувствовал, как она смазано поцеловала его в лоб.
- КТО ЭТО?! ЭТО ЛАМБО-САН! – Раздался радостный голос внизу.
- Ламбо, нет!!! – Тут же закричал Тсуна.
- Кажется, что-то случилось. Я посмотрю. – Произнесла Бьянка.
Дождавшись, пока ее шаги станут тише, Гокудера открыл глаза и повернулся к окну, пытаясь избавиться от сладкого цитрусового запаха духов сестры. Ямамото сочувствующе принялся обмахивать его журналом, забытым Бьянкой.
- Дай сюда, идиот, - раздраженный мельканием, прошипел Хаято, и выдернул его из рук бейсболиста.
Мельком пролистав его и заметив парочку целующихся парней, Гокудера отложил его в сторону и… стоп. Он схватил журнал и принялся просматривать страницы. Кажется, он спятил от жары.
- Что такое, Гокудера? – Немедленно влез Ямамото.
Он подвинулся ближе и склонился над журналом вместе с подрывником. На открытой странице красовалась странная картинка. Среди многочисленных шкафчиков в раздевалке высокий темноволосый юноша в школьной форме прижимал к себе хрупкого блондина в спортивном костюме. «Я люблю тебя, Киоши-кун», - говорил брюнет. «Катаси-сенпай…» - отвечал ему второй парень. На следующей странице эти двое уже самозабвенно целовались. Брюнет вжимал блондина в один из шкафчиков, и, не прекращая целовать, одной рукой лез ему в штаны.
- Это чё? – Спросил Хаято, хлопая ресницами.
- Кажется, это раздевалка спортивного клуба. Тот, что поменьше – его член, а второй – его сенпай, - принялся объяснять Ямамото.
- Сам вижу, идиот! – Гокудера отшвырнул журнал подальше. – Почему они делают это?
Он прислонился спиной к стене, чувствуя, как горят его щеки. Два парня, вдвоем, такие вещи… это было выше его понимания. Смог бы он сам сделать такое? С тем же бейсбольным придурком, например? Никогда! Словно услышав его мысли, Ямамото придвинулся ближе и спросил:
- А ты когда-нибудь целовался с парнем, Гокудера?
Жуткий грохот раздался на первом этаже.
- Ламбо!!!
- Жалкий Тсуна, никчемный Тсуна! Ме-ме-ме!
Зазвенело разбитое стекло, и после вскрика мамы Наны, шум внизу ненадолго затих.
«Конечно же нет, идиот», - хотел ответить Хаято, но не успел. Ямамото придвинулся еще ближе и осторожным поцелуем прикоснулся к его губам.
- Найди его, Тсуна!
- Но..
Звук выстрела.
- РЕБОРРРРН!!!
- Охренел?!! – Одновременно с Тсуной заорал Гокудера, отпихивая от себя мечника. – Я никогда не целовался с парнем, и не буду, чертов идиот!
Ямамото улыбнулся. Хаято уже прикидывал, сколько динамита лежит в его карманах. Придурка спас вошедший в комнату Реборн.
- Вы, двое. Идите и помогите Тсуне, - не терпящим отказа тона приказал Аркобалено.
Игнорируя предложенную бейсболистом руку, Гокудера, встал и, не глядя на Ямамото, пошел за Реборном.

«Слишком жарко», - отстраненно подумал Такеши, вытирая лицо мокрым полотенцем.
- Хорошо потренировались. Надеюсь, в следующем матче мы опять выиграем, - хлопнул его по плечу прошедший мимо сенпай.
- Да, - улыбнулся Ямамото.
- Ну, бывай. Закроешь раздевалку?
Он поймал брошенные ключи и кивнул. Дверь за сенпаем закрылась. Такеши аккуратно свернул полотенце и уложил в сумку. Пригладив перед зеркалом растрепавшиеся волосы, он открыл свой шкафчик и начал переодеваться. Сегодня Тсуна, Сасагава и Гокудера должны были прийти к нему домой. Это была идея отца – пригласить друзей к ним на ужин. Ямамото-старший гордился успехами сына в бейсболе и настаивал на том, чтобы отметить победу в последнем матче. Рёхей обязательно придет, спортивные достижения – это святое. Тсуна должен занести Такеши сумку – мечник забыл ее вчера у него дома, забыв про нее, пока помогал ловить попавшего по глупости в передрягу Ламбо. Ямамото снял грязную форму и натянул футболку. Бросив одежду в сумку поверх полотенца, Такеши выпрямился и огляделся по сторонам. Сегодня Гокудера вряд ли придет на ужин. Стройный ряд шкафчиков вдоль стены заставил его вспомнить вчерашний поцелуй дома у Тсуны. Ямамото пнул ногой металлическую дверцу. Зачем он это сделал тогда? Наверное, Такеши просто слишком часто думал о том, каково это будет сделать здесь. Каково это – обнимать Гокудеру, целовать его, гладить кожу под одеждой. Интересно, Гокудера молча терпел бы его ласки, только шумно дыша, или стонал бы от удовольствия, потираясь своим телом о его? А может, подрывник сам перехватил бы инициативу, и это Такеши бы стонал и умолял не останавливаться? На сей раз шкафчику достался удар кулаком. И когда Ямамото успел так зациклиться на этом итальянце? Наверное, это пройдет со временем. Гокудера найдет себе красивую девушку, и бессмысленные обнадеживающие мысли о нем перестанут мучить каждый раз, стоит Хаято посмотреть в его сторону. Не может быть ничего между ним и Такеши, и реакция подрывника на вчерашний поцелуй это только подтвердила.
Ямамото оделся, взял в руки сумку и биту и вышел из раздевалки. Заперев дверь, он вышел на улицу. Яркое солнце светило над Намимори, словно хотело выжечь город с лица земли. Немногочисленные рваные облака вселяли небольшую, но очень слабую надежду на дождь вечером. Забросив биту на плечо, Такеши неспешно пошел домой.
- Ямамото-нии! – Окликнул его знакомый голос.
Он повернулся и увидел Фууту. Мальчик прижимал к себе сумку Такеши.
- Йо! – Такеши улыбнулся, приветствуя его.
- Мама нашла сумку Ямамото-нии, и я вызвался ее принести.
Малыш протянул ее мечнику.
- Спасибо!
- Я пойду, мама, Ламбо-сан и И-Пин-чан скоро будут гулять, - весело сказал Фуута и помахал рукой, прощаясь. – Пока, Ямамото-нии!
- Пока!
Такеши тоже помахал рукой и, пристроив школьную сумку на другое плечо, пошел домой. Вообще-то ее должен был занести Тсуна, но ни Савада-сан, ни Фуута, видимо, об этом не знали. Взгляд Ямамото уцепился за бумажный краешек страницы, торчавший из неплотно закрытой молнии. Расстегнув ее, он вытащил потрепанный журнал. Это же манга сестры Гокудеры! Наверное, журнал по ошибке бросили к его вещам. На ходу Ямамото пролистал несколько страниц. В одной из историй в журнале рассказывалось, как парень соблазнил своего одноклассника.
«Тебе ведь нравится это чувство, когда я касаюсь тебя там, верно, Ран-чан?»
«Пусти, Хиро-кун», - краснея и задыхаясь от возбуждения, умолял Ран.
Только занявшись сексом с беднягой, Хиро соизволил объясниться.
«Я люблю тебя, Ран…»
«Я тоже люблю тебя…»
Ямамото задумался. Слова так усердно отпиравшегося Рана расходились с его действиями. А что, если Гокудера тоже испытывает к нему хоть какое-то влечение, но стесняется этого? Нет, невозможно. Слишком уж не похож подрывник на стыдливого юношу из манги.
По дороге домой Ямамото попалась урна. Он хотел выбросить в нее журнал, но передумал и положил обратно в сумку.

Еле передвигая ноги от жары, Гокудера вместе с Тсуной возвращался из школы. Воздух над раскаленным асфальтом дрожал и искажал окружающий пейзаж. В любое другое время Хранитель Урагана немедленно заподозрил бы проделки иллюзионистов и кинулся защищать Джудайме, но сейчас это было бессмысленно. Ни один иллюзионист по своей воле не полезет на улицу под такое яркое и безжалостное солнце.
- Сегодня в шесть у Ямамото, да? – Устало спросил Тсуна.
- Да, - кивнул Хаято. – То есть я… есть ли смысл идти на тупую вечеринку бейсбольного придурка, Джудайме?
- Вы что, поссорились?
Поссорились! Нет, босс, всего лишь поцеловались!
- Нет-нет, я просто…
Тсуна остановился. Они пришли к его дому.
- Гокудера-кун, не ругайся с Ямамото. Хотя бы сегодня. Он выиграл важный матч, и его отец очень гордится им. Пожалуйста, постарайся!
- Д-да…
- Тсу-куууун! – На порог вышла Савада-сан. – Папа приехал с работы!
Тсуна тут же сник:
- Только не это... Увидимся, Гокудера-кун! – Безжизненным голосом произнес будущий босс мафии, готовясь к встрече с отцовской любовью внешнего советника.
Попрощавшись с ним, Хаято пошел домой. Весь день он старался не думать о вчерашней выходке бейсбольного придурка, о которой Тсуна ему так некстати напомнил. Да что вообще нашло на этого идиота? Взглянул на картинку с пидорасами и полез целоваться! Ему что, девчонок не хватает? И так крутятся вокруг, не оттащишь. Или любопытство заиграло? Гокудеру это злило. Несерьезность Хранителя Дождя никак не вязалась с его собственной готовностью отдать все силы десятому поколению Вонголы. Хаято не мог спокойно смотреть на эту чертову улыбку, не сходившую с лица Такеши. Идиот даже не подумал, что он может не нравиться ему.
Гокудера остановился и сжал пальцы в кулаки. Если бы не просьба Джудайме, он бы не пошел на вечеринку в честь Ямамото, а если и пошел бы, то точно не затем, чтобы поздравить. Хаято сам толком не знал, чего хотел. Может, врезать идиоту, может, наорать на него как следует. А есть ли смысл? Ему же все как об стенку горох. Внезапно подрывник понял, что он совсем не злится, разве что раздражен.
- Чертов Ямамото, - буркнул Гокудера и пошел дальше.
В конце концов, не случилось ничего страшного. Подумаешь, поцеловал. Мафиози положено быть распущенным! Ну, во всяком случае, Хаято так думал. А большего Такеши никто бы и не позволил. Хотя, чего такого большего могло случиться у них с бейсбольным придурком? Пусть лыбится сколько угодно, Гокудеру этой улыбкой не заманишь. Черт, опять он о ней вспомнил.
А все сестра со своим журналом! Откуда у нее вообще такая манга? И зачем она ее тогда принесла в комнату, может, втайне хотела, чтобы Хаято устроил с Ямамото что-то подобное? Стоп, да почему сразу с Ямамото, может, с Джудайме? Черт! Гокудера тихо зарычал и снова остановился. Взгляд его упал на магазин комиксов через дорогу.
Он просто зайдет и посмотрит. Не будет ничего покупать, просто спрячется от жары ненадолго, а то солнце так печет, что в голову начинают лезть странные мысли. А к манге Гокудера уж точно не подойдет. Колокольчик над дверью негромко звякнул. Продавец, молодой парень в очках, изучавший пестрый цветной журнальчик, скучающе поднял взгляд на вошедшего Хаято. Пройдя мимо стайки школьниц, с восторженными комментариями рассматривавших новинки сёдзе, Гокудера оказался рядом со стеллажом с комиксами про Супермена. Следующий шкаф, судя по табличке, хранил в себе залежи хентая. Хаято оглянулся по сторонам. Если он сейчас подойдет ближе, никто в магазине его не увидит, дальние полки вообще упирались в стену. Гокудера решительно направился к манге. Рассмотрев обложки, выставленные на передний план, подрывник наугад вытащил одну мангу из стопки, на обложках томов которых была нарисована с невероятно огромной грудью девушка, одетая в форму черлидерши. «Как раз в духе бейсбольного придурка, - подумал Гокудера, - надо ему подарить, пусть на девок пялится». Он открыл книжицу и просмотрел первую историю. Под конец Хаято даже стало жалко несчастную Ацуми-чан, спавшую со всей футбольной командой. Хотя, на последней страничке, лежа на полу спортзала в неправдоподобной луже спермы, сама Ацуми-чан счастливо краснела и утверждала, что ей это нравится. Гокудера фыркнул и поставил мангу на место. Нет, такое он Ямамото дарить не будет. Тот, конечно, придурок и спортсмен, но не настолько извращенец, пожалуй. На глаза Хаято попался другой томик. Обложка на нем была неяркая, на картинке был изображен спокойный пейзаж и самурай, приобнимающий девушку, одетую в кимоно. Никаких излишеств вроде груди десятого размера у нее не наблюдалась, наоборот, она была очень милая и своими улыбкой и короткой стрижкой напомнила Гокудере Киоко-чан.
«Может, ее случайно поставили не в тот отдел?» - Подумал он. Слишком уж романтичной для хентая, на его взгляд, была обложка. Первые две главы он пролистал, не читая. Все было красиво и невинно, герои не приближались друг к другу ближе, чем на метр. В третьей они впервые поцеловались, а в четвертой… Хаято озадаченно смотрел, как самурай принимает в рот член девушки. То есть, не девушки. Парень в кимоно стонал, запускал пальцы в волосы любовника и вел себя совершенно непристойно.
- Чушь какая! – Прошипел Гокудера, захлопывая томик.
И что, этого хотел от него Ямамото, да? Чтобы Хаято стоял перед ним на коленках и вылизывал его достоинство? Да ни за что! Хотя, из них двоих Такеши на самурая был больше похож, у него, вон, даже меч имелся. Тогда, получается, сам Гокудера оказался бы на месте того пацана в кимоно? Ну…
Уступив любопытству, он снова открыл мангу и нашел нужное место. Самурай с любовником все так же самозабвенно предавались радостям минета. Гокудера тщательно изучил процесс. После отсасывания, паренька в кимоно раздели окончательно, поставили на четвереньки, и ввели в него пальцы. Хаято поморщился, но на следующей странице нарисованный успокоил своего самурая, сказав, что ему совершенно не больно, чем последний и воспользовался. Гокудера оторвал взгляд от манги, невидяще посмотрел перед собой и позеленел. Побелел. Покраснел. Отдав дань итальянскому флагу, он вернулся к чтению. Парочка в манге довольно быстро завершила свое черное дело, причем обоим, отметил Хаято, все очень даже понравилось.
- Да ну, бред, - пробормотал Гокудера и сунул мангу на место.
Ничего не купив, он вышел из магазина.
И чего он себе навыдумывал? Ямамото его поцеловал, и только-то. А Хаято уже почти размечтался о том, как мечник будет стоять на коленях перед ним, и…
- Ничего я не размечтался! – Прикрикнул сам на себя Гокудера и пошел быстрее.

Первым пришли Тсуна и его странный отец. Йемитсу тут же пошел на кухню к старшему Ямамото, загадочно прижимая к себе странно булькающий сверток.
- Он спрашивал мои оценки, - убито пробормотал Тсуна, проходя в комнату Такеши.
Ямамото рассмеялся, представив себе, как энергичный отец Савады комментирует не слишком радужные цифры в табеле сына.
- А это что, комиксы?
Тсуна кивнул на открытый журнал, лежавший на постели. Такеши одним прыжком добрался до кровати и выхватил мангу из-под носа друга.
- Это так, ничего особенного, - фальшиво улыбаясь, начал оглядываться Ямамото, думая, куда бы запихнуть эту проклятую компрометирующую бумажку.
Придя домой, Такеши успел ее тщательно изучить. В журнале было пять или шесть коротких историй, почти все они сводились к сексу между парнями. Чего он только не прочитал! Одноклассники, школьник и учитель, начальник и подчиненный, спортсмен и его сенпай, братья, оказавшиеся неродными, а главное – босс мафии и его правая рука! Неужели, когда они играли, Гокудера всегда имел ввиду именно это? А что, может быть. Журнал был не новый и принадлежал он его сестре, кто знает, может, Хаято и раньше его уже читал? Если Гокудере действительно нужен мужчина рядом, Ямамото знает, что ему предложить взамен по уши влюбленного в Киоко Савады! Эта мысль так захватила Такеши, что он, дожидаясь гостей, досконально изучил все премудрости однополой любви, описанные в журнале. Теперь-то он точно покажет Хаято все, на что способен! Оставался пустяк – затащить подрывника в постель. На этот счет у Ямамото пока еще не было ни одного плана.
- Такеши, твои друзья пришли! – Крикнул отец Ямамото.
- Ну что, пойдем, Тсуна…

/тремя часами позже/

- Реборн-сан, Бьянка-сан, спасибо, что согласились помочь, - поклонился старший Ямамото.
Старший Савада хлопнул его по плечу:
- Да, похоже, ты был прав, когда говорил, что не стоит еще наливать мальчишками.
- Ничего. Мы позаботимся о них, - сказал Реборн.
Такеши и Бьянка кое-как пристроили Рёхея на багажнике ее велосипеда.
- Вы…держит? – Заплетающимся языком спросил Тсуна.
- Выдержит. – Категорично заявил Аркобалено.
Йемитсу взвалил сына на плечи.
- Постойте, а Хаято? – Всполошилась Бьянка.
- А, не беспокойтесь! Он почти сразу же уснул, мы не стали его будить. Я не против, если он переночует у нас. Я уже постелил ему в комнате Такеши.
Ядовитый Скорпион загадочно улыбнулась и посмотрела на Реборна. Тот запрыгнул в корзинку возле руля и скомандовал отправление. Вместе с ними ушел и Савада с сыном.
- Ну что, повеселились? – С улыбкой спросил у Ямамото отец.
- Да, - так же улыбаясь, ответил он, чувствуя, что сердце готово выскочить из груди.
Прямо сейчас в его комнате лежал нетрезвый Гокудера и, если ему удастся вовремя избавить его от динамита, у Такеши появится шанс.

Ждать согласия и проявления взаимности партнера – не вариант. Это было ясно из каждой описанной в журнале истории. Поэтому, едва отец, пожелав спокойной ночи, ушел у себе в комнату, Ямамото запер дверь в свою, выключил свет и сел рядом с матрацем, лежавшим на полу. На нем, уткнувшись лицом в подушку, спал Гокудера. Не удержавшись, Такеши провел пальцем по ключице, выглядывавшей из-под рубашки. Хаято вздохнул и перевернулся на спину. В свете уличного фонаря Ямамото смог рассмотреть его сонную улыбку. Не дожидаясь приглашения, Такеши оседлал его коленки и наклонился ниже, осторожно целуя. Гокудера раскрыл губы, принимая поцелуй. Помедлив, Такеши языком обвел их, чувствуя вкус сакэ и соевого соуса, и углубил поцелуй. Язык Хаято слабо шевельнулся в ответ. Тихий стон окончательно добил Ямамото.
- Хаято? – Прошептал он на ухо Гокудере и лизнул мочку.
- Мм…
- Хаято!
Укус заставил подрывника вздрогнуть и открыть глаза.
- Яма…мо-о… - зевая, протянул он, просыпаясь.
Увидев практически лежащего на нем Такеши, Гокудера вздрогнул и попытался спихнуть его с себя.
- Какого хрена?!
Ямамото поймал его руки и прижал к матрасу.
- Ты че делаешь, вообще?!
Вместо ответа он снова поцеловал Гокудеру. Хаято вырывался, вертел головой, разрывая поцелуи, но Ямамото не сдавался, раз за разом находя его губы. Гокудера пихнул Такеши коленом в бедро и, напрягшись, смог перекатиться и оказаться сверху, правда, уже на полу.
- Ты че творишь, придурок? – Спросил он, выпрямляясь, и тут же почувствовал головокружения от выпитого сакэ.
Почувствовав его слабость, Такеши столкнул его обратно на матрац и опять уселся сверху. Сказать сейчас или потом? Герои в манге расходились во мнениях на этот счет.
- Я лю… я хочу тебя, - признался Ямамото и опустился, целуя шею Гокудеры, - ты мне нравишься. Давно.
- Придурок, - пробормотал Хаято. – Так бы сразу и сказал.
- И что бы ты тогда сделал?
- Убил нахер.
Гокудера обнял Ямамото за плечи. Не веря своему счастью, Такеши зарылся лицом в его волосы. Он был бы рад лежать так вечно, если бы не возбуждение. Сняв с себя футболку, он потянулся к пуговицам на рубашке Гокудеры. Тот замычал и перехватил его пальцы.
- Что?
Хаято приподнялся и, не расстегивая, стащил с себя рубашку.
- Это мой первый раз, - краснея, сказал он.
Смутное ощущение дежавю коснулось Ямамото. Гокудера решил взять на себя инициативу. Чуть дрожащими пальцами он расстегнул джинсы, сначала свои, потом Такеши.
- Давай, - кивнул он мечнику и зажмурился.
- Что? – Не понял Ямамото.
- Ну, как там у вас, самураев, принято…
Решив не обращать внимания на причуды пьяного Гокудеры, Ямамото стащил с него штаны вместе с бельем, погладил по груди, царапнув соски, обвел пальцем пупок и, спустившись, неуверенно погладил обнажившийся член.
- Ну, - нетерпеливо двинул бедрами Хаято.
Такеши улыбнулся и облизнул головку и попробовал принять член глубже. Гокудера громко вдохнул. Воодушевленный реакцией, мечник продолжил. Он никогда раньше этого не делал, но, судя по тихим вздохам и стонам, получалось неплохо. Ненадолго оторвавшись от Гокудеры, Ямамото снял с себя джинсы и трусы и нетерпеливо обхватил собственный член, давно уже требовавший к себе внимания. Пары движений Такеши вполне хватило, чтобы кончить. Глубоко вздохнув и переведя дыхание, он забросил себе на плечо одну ногу Хаято и принялся покрывать ее поцелуями. Гокудера, чертыхнувшись, потянулся к своему члену. Ямамото накрыл его пальцы своими. Через несколько секунд Хаято всхлипнул, и сперма потекла по пальцам Такеши.
Ямамото лег на матрас и притянул к себе Гокудеру. Почерпнутые из манги знания требовали продолжить, но он не знал, как отреагирует на это подрывник. К его удивлению, Хаято отстранился и решительно спросил:
- У тебя есть масло?
- Масло? Зачем?
Такеши попытался вспомнить, использовали ли хоть одна из пар масло и для чего. На ум приходили только взбитые сливки, крем для рук и мазь от ушибов.
- Ну мы будем трахаться или нет?
- А, это! – Дошло до Ямамото. – Ну, я чита… я думаю, мы справимся.
Он поцеловал Гокудеру и погладил губы пальцами.
- Оближи.
Тот недоверчиво втянул пальцы в рот и смочил слюной. Ямамото медленно попробовал ввести один.
- Расслабься.
Хаято кивнул и откинулся на подушку. Повинуясь внезапному порыву, Такеши произнес:
- И не закрывайся руками, я хочу видеть твое лицо.
Гокудера готов был поклясться, что где-то уже встречал эту фразу.

- Ты уверен, что все получится, Реборн?
- Да. Бьянка идеально справилась со своей задачей, подсунув Хранителям журнал.
- Я боюсь, что слишком много налил Ямамото. Хоть он и выглядел молодцом…
- Не беспокойтесь, папа. Ямамото-нии на шестом месте в рейтинге самых устойчивых к алкоголю мафиози.
- Ах, надеюсь, он не разобьет сердце Хаято.
- Любовь победит, Бьянка. Не сомневайся.
-------------------------------------------

ну и два дарбблика)
1. Опять же юмор и по заявке с Hot Yaoi от Aelen: I - 71. Ямамото/Гокудера. Звонок от Десятого во время секса. H!

- Алло, Гокудера-кун?
- Джудайме?
- Семья Кардоне приняла наше предложение. Спасибо, что был посредником!
- Оооо… как хорошо…
- Все в порядке, Гокудера-кун?
- Да, я так рад… и так рад… и так…
- Хм. Тут еще надо съездить к Джанинни, проконтролировать, как идут разработки. Ты не мог бы?
- Да…
- И еще надо встретиться с Варией…
- Да!
- И встретить Дино из аэропорта…
- Да-а-а!
- Такой энтузиазм! Как и ожидалось от Хранителя Урагана.
- О, да! Ямамото…
- Ямамото? Он с тобой?
- Да, он только что… вошел.
- Ты не мог бы дать ему трубку?
- Йо, Тсуна!
- Ямамото, здравствуй. Как идут дела с Маркетти?
- О, они прямо движутся нам навстречу.
- Надеюсь, переговоры не затянутся?
- Нет, я уже… почти… кончаю… Черт, Тсуна, перезвони через час!
гудки
--------------------------------------
2. 8059 глазами Ури)
Нет, не подумайте обо мне плохо. Я - приличная кошка. Более того, я - оружие из коробочки. Уж у кого-кого, а у нас есть свой кодекс чести. Мы существа тонкой душевной организации с реальным взглядом на мир. Но мой хозяин... Ну за что мне это, Верде-сама?
Он - самый странный из этих двуногих, Хранителей. Когда я, выражая свои преданность и признательность, ласково прикусываю его палец, он всегда кричит, что я бешеная, ненормальная, глупая кошка. И кто из нас себя глупо ведет? Он позволяет мне сидеть у него на плече, но стоит мне лишь попытаться перебраться на голову, как он хватает меня со всей дури своими длиннющими пальцами. Мне же страшно! Так почему я не должна царапаться?
Чертовы нелогичные люди! Если он зовет меня упрямой бестолочью, я буду такой! Пока не настанет время защищать его.
Я люблю его, это правда. Пусть он крикливый бесчувственный идиот, но он мой хозяин, я живу за счет его пламени. Если бы он захотел, меня давно бы не стало. Но терпеть я его согласна разве что ночью, когда он спит. Он такой милый, когда молчит, а еще у него шерсть на голове мягкая. Мне нравится сворачиваться клубком у него на подушке. Я иногда позволяю себе в такие моменты мурлыкать. Но тихо. Иначе хозяин проснется и услышит и конец моей репутации. С этими хозяевами иначе нельзя, чуть замурчишь - немедленно примутся гладить и тискать. Это, конечно, приятно, но не всегда.
Мне иногда кажется, что мой хозяин ведет себя так же, как и я. Я имею в виду с тем парнем, которого он зовет бейсбольным придурком. Высокий такой, на плече у него очень здорово сидеть. И на голову можно забраться, а он ни слова не скажет - действительно, мягкотелый придурок. Правда, сюсюкается со мной, как с дворовой кошкой, хорошо хоть хвост не трогает. Мне стыдно признаваться, но мне даже нравится, когда он гладит меня за ушком. Хозяину, похоже, тоже нравится, когда этот парень гладит его за ушком, хоть он всегда вырывается, царапается и шипит. Сначала. Вообще, если бы хозяин был котом, я бы первая разодрала ему в драке шерсть за недостойное поведение. Пока никто не видит (но я-то вижу!) он ведет себя как домашняя кошечка с этим парнем. Ластится, мурлычет что-то на ухо, забирается на колени. Ну почему?! Его же за это даже не кормят! Вроде хозяин и так нормально питается, зачем ему еще подлизываться к этому бугаю? Не понимаю! А еще он с ним все время играет! Да-да, я сама видела! И почему никто не обращает внимания на этот возмутительный факт! Он постоянно бегает вокруг того парня, кричит на него, пытается достать лапой, в общем, всячески привлекает внимание. А потом они убегают, и опять начинается эта мерзкая кошачья нежность. Если бы хозяин себя уважал, он бы не позволял этого так часто. Брал бы пример с приличных кошек: после марта - ни-ни! Ведет себя возмутительно.
Конечно, я не перестаю его любить, но хозяин - жалок.
О, Верде-сама, за что мне это?

@темы: Ямамото/Гокудера, юмор, фанфикшен

---

Кафе

[Black_vs_White]

Название: Кафе
Автор:  Black_vs_White
Бета: нет
Рейтинг: G
Персонажи: 8059
Размер: мини
Дисклеймер: не моё ни разу. А жаль.
Размещение: только с шапкой.
Предупреждение: традиционный ООС.
От автора: для  Алура. Первая попытка писать об этих двоих.

= жду тапок

В кафе девчонок даже больше, чем в школе, и все они с таким удовольствием готовы повиснуть на Ямамото. А тот их будто и не замечает, треплется о бейсболе, беспокоится из-за грядущей контрольной по математике.
Гокудера аж зубами скрипит. Он вообще на это всё согласился именно в попытке выяснить вкусы бейсбольного придурка. Который точно назло совершенно не смотрит по сторонам.
Хочется взорвать всё к чёртовой матери. Гокудера почти в отчаяньи - после возвращения из будущего он смог себе признаться, что не просто не интересуется девушками, а, похоже, симпатизирует этому бейсбольному придурку. Но вот что с этой симпатией делать, понятия не имеет.
Намёков Ямамото не понимает по определению, Хаято в этом уверен и даже не пытается намекать. А в открытую сказать, вот так взять и сказать "эй, бейсбольный придурок, ты мне нравишься. Я не могу выкинуть тебя из головы..." это как-то совсем не про Гокудеру. В конце концов он не выдерживает и спрашивает в обычной своей грубоватой манере:
- Эй, бесбольный придурок, какие тебе девушки нравятся?
- Ну... - тянет Ямамото задумчиво и несколько удивлённо. Ерошит волосы на затылке таким небрежно-привычным жестом. Хаято в жар бросает от одного только взгляда. Бейсболист совсем не спешит с ответом, Гокудера готов уже взорваться и тыкает в первую попавшуюся:
- Такие?
Ямамото смеряет несколько недоумённым взглядом тут же покрасневшую школьницу, типичную японку, скромную, кареглазую с пухлыми губками и прямыми тёмными волосами ниже лопаток. Отрицательно мотает головой.
Хаято тут же выбирает следующую жертву, чем-то неуловимо напоминающую Кеоко. Ямамото опять отрицательно мотает головой и немного нервно смеется.
Гокудера методично перебирает посетительниц, и после каждого следующего отрицания тянется в карман, сначала за динамитом, через полдюжины вариантов - за сигаретами, ибо этого горбатого не исправит даже могила.
Когда количество девушек и отрицательных кивков переваливает за дюжину, Ямамото улыбается и качает головой, а у Хаято начинает дёргаться глаз.
В конце концов он вскакивает из-за стола и, хватая бейсболиста за ворот футболки, шипит почти:
- Если ты мне сейчас же не скажешь, кто тебе нравится, я здесь всё нахрен подорву!
- Эм... - Ямамото аккуратно отцепляет тонкие пальцы от футболки под прожигающе-злым взглядом и становится непроницаемо серьёзен. - Давай не здесь. Давай поговорим на улице, - ведёт слегка опешившего от такой внезапной перемены Хаято за руку к выходу.

На улице свежо и прохладно. Яркие кленовые листья в лужах, серый асфальт, серое осеннее небо и воздух тоже серый - успокаивает, проясняет голову.
Гокудера останавливается. Бейсболист делает ещё пару шагов и запрокидывает голову. А потом выдыхает серьёзно:
- Ты.
- Что я? - Хаято изумлён переменой в поведении Ямамото настолько, что совершенно забывает, о чём вообще речь.
- Ты. Мне. Нравишься, - отрывисто произносит бейсболист, оборачиваясь. У него такой взгляд, что до костей пробирает, и голос бархатистый, вкрадчивый. До Гокудеры смысл сказанного доходит только через три вдоха, а когда доходит, сердце пропускает удар и в глазах вспыхивают обжигающие искры.
Переспросить Хаято уже не успевает. Бейсболист делает шаг вперёд, обнимает, утыкается носом в блондинистую макушку и шепчет:
- Нравишься. Люблю. Нужен.
Хаято молчит. Первый раз молчит, не пытаясь ни оттолкнуть, ни заорать. Просто наслаждается внезапным теплом и защищенностью, сам себя уговаривая, что даже если это такая дурацкая шутка, у него всё равно будут эти несколько мгновений, эти слова и это теплое лучистое чувство в груди, от которого хочется взлететь.
Дождь неожиданно рушится с неба сплошной стеной. Точно кто-то там, наверху выплеснул разом всё то, что копилось в тучах ещё со вчерашнего вечера.
Ямамото смеётся, задирая голову так радостно и счастливо, тянет Хаято за руку вниз по улице.
Они пробегут под струями дождя до самого дома Такеши, и тот будет сушить взъерошенного и брыкающегося подрывника большим пушистым полотенцем, кормить его суши из ресторана отца и крепко держать за руку, будто боясь, что наваждение исчезнет... а потом непременно сделает всё, чтобы убедить Хаято, что это не шутка и не насмешка, что ему действительно нужен этот взбалмошный, резкий взрывной блондин.

@темы: Ямамото/Гокудера, фанфикшен

---

[Danjo Scanlations]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Внимание

[Yamamoto/Gokudera]

Администрация сообщества посовещалась и решила, что время от времени (раз в месяц, в два - там видно будет) будем проводить конкурсы.
Конкурсы будут проводиться по нескольким номинациям и победители в каждой будут награждены грамотой, свидетельствующей о победе и @баблом (мелочь, а приятно).

Отсюда вытекает следующий вопрос... Какие номинации вы хотите видеть и/или принять участие?

запись создана: 30.06.2010 в 20:05

Вопрос: Номинации

1. Фанфики		96	(38.71%)
2. Фанарт		48	(19.35%)
3. Колоринг страничек манги		32	(12.9%)
4. Аватарки		41	(16.53%)
5. АМВ		31	(12.5%)
Всего:		248 Всего проголосовало: 121

@темы: обсуждения, организационное

---

[Gokudera.]

Автор:  Gokudera.
Название: Тайное всегда становится явным (с)
Фэндом: Katekyo Hitman Reborn
Пейринг, персонажи: Ямамото/fem!Гокудера и Мукуро мимо пробегал
Жанр: претензия на юмор
Рейтинг: PG
Статус: закончен
Дисклеймер: все вопросы и претензии к Амано Акире, моя тут только идея.
Размещение: с указанием автора и уведомлением автора о размещении

читать

ХЛОП! – звонкий звук пощечины. Разозлившись на не вовремя, по его мнению, распустившего руки Ямамото, Гокудера громко хлопнул дверью и вышел из пустого класса, где они убирались во время своего дежурства. Такеши обиженно посмотрел на дверь и потер горящую щеку.
- О боги, ну три месяца уже встречаемся, неужели лишний раз обнять за талию и поцеловать - это такое преступление? – поинтересовался Хранитель Дождя у потолка. Тот остался глух к страданиям бейсболиста и божественную истину ему не открыл. Зато откуда-то сбоку раздался знакомый вкрадчивый голос с легкими насмешливыми интонациями:
- Ку-фу-фу, вот такая вот зараза девушка твоей мечты, Такеши-кун.
- Почему девушка-то? – простодушно удивился Ямамото.
- А ты что, не знал? За три месяца, что вы вместе, так и не понял? – как-то обидно рассмеялся Мукуро.
- Ну это только ты у нас неизвестно откуда все про всех знаешь, - покраснев, буркнул Ямамото.
- Так а чего ты думаешь, он, вернее, она, такая нервная и агрессивная? Думаешь, так легко все время в утяжке ходить и следить за тем, чтобы не спалили? А сейчас у нее и вовсе ПМС небось, - усмехнулся Рокудо.
И тут Дождь Вонголы-таки сложил два и два. Ему все вдруг стало понятно. И то, что Хаято лишний раз не давал к себе прикоснуться и обнять, а уж за попытку забраться руками под футболку и вовсе грозился взорвать и тут же отстранялся, и то, что он где-то неделю в месяц действительно бывал агрессивнее обычного, а его реакция – совершенно непредсказуемой…
- Но зачем ему, то есть, ей, это скрывать-то? – недоуменно спросил Такеши.
- А вот этого я уже не знаю. Сам у нее спроси, если рискнешь, конечно. А вообще, я тебе скажу, у тебя губа не дура, - хитро улыбнулся Мукуро.
- Ты это о чем? – напрягся Ямамото.
- Ну я же тогда, во время битвы в Кокуе, вселялся в ее тело… Ай! Такеши-кун, ты чего дерешься? За что?
Ямамото и сам не особо понимал, как это получилось, но всегда такой миролюбивый и неконфликтный, он после этих слов совершенно неожиданно, и для себя в том числе, дал Хранителю Тумана в глаз.
- Ааа, понимаю, - расплылся в довольной ухмылке Рокудо. – Ты ревнуешь. Ну ничего, у тебя все еще впереди.
И, пока Такеши не успел украсить «фонарем» его второй глаз, иллюзионист растворился в воздухе.

@темы: Ямамото/Гокудера, фем, фанфикшен

---

фанфик

[[Feb]ruary]

Название: "Игра стоит свеч"

Автор: [Feb]ruary
Пейринг: 8059
Состояние: закончен
Бета: Saske Uchiha
Рейтинг: PG-13
Разрешение на размещение: c моего разрешения
Дисклеймер: ни на что не претендую.
Предупреждение1: АУ - если бы Гокудера выиграл битву колец у Бельфегора. За такое отклонение от канона, приписываю ООС Гокудере.
Предупреждение2: фанфик писался долго, поэтому, стиль начала и конца разительно отличается.



Обещания
-Как ты думаешь, ради чего мы сражаемся?! Чтобы вместе пойти на снежный фестиваль…и увидеть фейерверки! Всем вместе! Вот то, ради чего мы сражаемся! Вот для чего мы становимся сильнее! Я хочу смеяться вместе со всеми вами, но если ты умрешь, это все будет бесполезно!
Слова Джудайме доносились словно издалека. Веки тяжелели, перед глазами все плыло. Инстинктивно он все ещё вырывал кольцо из крепко сжатой руки противника. Бельфегор мерзко смеялся, продолжая издеваться над Хранителем Урагана Вонголы.
Вернуться с пустыми руками, чтобы ещё раз увидеть те фейерверки? Или же, иными словами, лишний раз подтвердить свою никчемность? Так и остаться «никчемным пианистишкой», слабаком, которого не хотела бы принять к себе ни одна семья? Вонгола, приютившая его лишь из жалости…
«Нет, это все неправда, такого больше не повторится! Не повторится!» - крепко сжав зубы, подумал Хаято, резко дернув на себе цепочку с кольцом. Правая рука Босса не может быть таким бесполезным, не имеет права проигрывать.
-Хаято! Вспомни о том, что я говорил тебе тогда перед тренировкой!
И он туда же…учитель, наставник, или как там ещё можно было назвать этого Дон Жуана в белом халате. Что Шамаль внушал ему тогда? Кажется, что-то о самом дорогом, что необходимо защищать…
Но он тут же вспомнил, что обещал тогда он, Гокудера Хаято, Десятому.
Что не проиграет.
Рвануло где-то совсем рядом, и Гокудера почувствовал резкую сильную боль в правом глазу. Пользуясь секундной заминкой противника, Бельфегор дернул кольцо на себя.
Среди грохота взрывов обратный отсчет Червелло был едва слышен, но Хранители Шторма и без них знали, что до конца битвы оставались жалкие секунды.
Крепко зажмурив раненный глаз, Гокудера из последних сил схватил ладонь Принца, выхватывая заветную цепочку.
«Простите, Босс, Учитель, что я ослушался. Я больше не дам никому повода называть меня неудачником. Теперь мне не будет стыдно смотреть вам глаза, Десятый».
Хаято мертвой хваткой вцепился в отвоеванное кольцо. Обратный отсчет завершился, остатки динамита в турбинах взорвались разом, но Гокудера уже не услышал ни этого грохота, ни ругани Сквалло, ни криков Десятого. Он отпихнул из последних сил ещё сражавшегося Принца. Дышать было уже очень тяжело, словно кто-то с силой давил ему на грудь. Опустив взгляд, Хранитель Шторма увидел разливающееся на синей рубашке пятно крови. Гокудере казалось, что он смотрит на происходящее со стороны, и даже боль, сковывающее тело, словно бы была и не его.
«Это ничего. Главное, что выиграл», - только и успел подумать Хаято перед тем, как окончательно потерять сознание.

-Го…Гокудера-кун? – дрожащим голосом произнес Тсуна, когда дым в коридоре осел.
-Остался, идиот, - прошипел Рехей, сжимая руку в кулак.
Шамаль провел рукой перед собой, и, убедившись, что инфракрасные сенсоры были выключены, ринулся вперед к библиотеке. Секунду промедлив, остальные ребята поспешили за ним.
-Обе части кольца в руке Гокудеры Хаято, - монотонным голосом возвестила Червелло, - битву выиграл Гокудера Хаято, и кольцо Шторма отходит к Вонголе.
Однако, девушку никто из Вонголы не слышал. Из дыма библиотеки показался Шамаль, державший на руках Гокудеру. Некогда снежно-белый костюм Шамаля был весь покрыт копотью и красными пятнами.
-Гокудера-кун! – испуганно воскликнул Тсуна и подбежал ближе к доктору, но Шамаль гневно рыкнул в его сторону:
-Отойдите! Дело тут серьезное!
Он осторожно положил Гокудеру на пол. Хранитель Шторма был без сознания, но его сбивчивое, частое дыхание давало понять, что он ещё жив. Правая стороны лица была покрыта кровью, на теле виднелись раны и ссадины, перепачканные грязью и кровью пепельные волосы свисали неаккуратными прядями.
-Совсем плохо…сотрясение мозга, это точно… перелом ребер, да и не один, наверное… легкое задето, скорее всего…- бормотал Шамаль, осматривая ученика. Содрав бинты с торса парня, доктор начал спешно останавливать идущую из раны на лице кровь. Никогда ещё Тсуна не видел Шамаля таким напряженным и сосредоточенным. Мужчина осторожно положил руку Хаято на шею, нащупал пульс и прошипел через несколько секунд:
-Нитевидный…чтоб его…
-Гокудера-кун…. Зачем же? – дрожащими губами пробормотал Тсуна, осев на пол, - выиграл, да? Выиграл?
Вместо ответа ладонь Хранителя Шторма расслабилась, и два кольца с тихим звоном подкатились к сидящему на коленях Тсуне. Рядом с ними на пол капнули слезы Десятого.

Ожидание.
Тикание часов среди прочих звуков обычно незаметно. Люди замечают его лишь в полной тишине, и почти сразу же оно начинает раздражать, например, когда они пытаются заснуть. Или, как сейчас, когда в полнейшей тишине они ждут важного решения, новостей, событий, которые развиваются без них и на которые они никак не могут повлиять.
Савада Тсунаеши проклинал это тихое щелканье стрелок часов. Он сидел в коридоре больницы, через окна уже начали проникать лучи предрассветного солнца. Вокруг было неестественно тихо, лишь где-то вдали шумела сигнализация машины. Тсуна нервно вертел в руке собранное воедино кольцо Шторма, дожидаясь возвращение доктора Шамаля и Ромарио. Слезы уже не лились из огромных ореховых глаз. Десятый босс Вонголы лишь изредка произносил что-то невнятное, явно обращенное к Гокудере. Сидящий рядом Рехей был непривычно тих, и даже не пытался подбодрить Саваду, словно понимая, что сейчас парня лучше оставить одного. Он бы тоже ушел, как Ямамото, если бы…
Если бы его тоже не волновала участь Гокудеры.
Тренировки перед боем были для Ямамото важнее в тот момент. Он доехал вместе со всеми до больницы, молчал всю дорогу, обдумывая слова Дино о Сквалло. Победить для него было важнее, и ждать решения врачей он не остался не потому, что ему было наплевать, что произойдет с Гокудерой, а потому что теперь он понимал, что проиграть не имеет права. Рискуя своей жизнью, Хранитель Шторма сумел завладеть кольцом, и Такеши чувствовал, что он просто обязан не уступить кольцо Дождя Варии.
Тсуна внимательно изучал пол больничного коридора, то застегивая, то расстегивая застежку цепочки. Кончики пальцев уже пропахли металлом – Савада всю дорогу до госпиталя вертел полученное кольцо в руках.
Ненавистные часы на стенке громко пробили пять утра.
-Рехей, - тихо произнес Тсунаеши, опершись головой об стену и смотря вверх, - останови эти часы, пожалуйста.
Сасагава удивленно посмотрел в сторону Савады, собираясь переспросить, как двери в конце коридора распахнулись, и в коридор из реанимации несколько врачей вывезли носилки с Гокудерой, следом спешили Шамаль и Ромарио.
-Доктор Шамаль, что с Гоку…- подскочил к ним с вопросом Тсуна, но мужчина тут же перебил его.
-Савада, у Хаято полис где? И страховка? Регистрация, или что там, по каким документам он тут живет?
-Я…я не знаю, - опешил Савада и глупо осведомился, - а что, при нем не было?
-Так и знал, бесполезно, - вздохнул Шамаль и отошел в глубь коридор, доставая из кармана мобильный телефон. Тсуна услышал лишь : «Бьянки-чан, не ругайся, что разбудил, дело срочное…», какие-то обрывки фраз про документы, группу крови и аллергию на кодеиносодержащие анальгетики. Но надо отдать должное Ядовитому Скорпиону – судя по тому, как скоро закончился разговор, лишних вопросов Бьянки задавать не стала.
-В палату к нему ещё нельзя, - произнес откуда-то сзади Рехей, и Тсуна вздрогнул, успев забыть о присутствии старшего брата Кеко, - а про состояние сказали…
-Угрозы для жизни нет, - устало опустив руки, продолжил фразу закончивший разговор Шамаль, - один открытый перелом ребер, пара закрытых. Легкое пробито, но не сильно, главное, чтобы теперь там жидкость не начала скапливаться, иначе придется ещё операцию делать. Крови он немного потерял, хорошо, у него ж группа крови редкая, такому донора найти - проблема. По идее, через неделю должен в себя прийти. Послезавтра уже можете его навещать, но вряд ли он будет в сознании. Хотя, существует теория, что, даже находясь в коме, люди слышат обращенные к ним слова.
Мужчина достал из кармана смявшуюся пачку сигарет, которая, видимо, до этого принадлежала Гокудере, и закурил.
-Сейчас Бьянки-чан приедет, будем решать все формальные вопросы.
-Доктор Шамаль, - тихо, не поднимая глаз на врача, произнес Савада, - вы что-то недоговариваете.
Мужчина выпустил дым в открытое окно и потушил сигарету, сделав лишь одну затяжку.
-Он потерял зрение на правый глаз. Задет зрительный нерв. Полностью. Есть шанс восстановления, но он мизерный, и все равно, без последствий не обойдется.
В больничном коридоре вновь повисла тишина, в которой отчетливо был слышен звон упавшего на пол кольца Шторма.


Обрывками.
Первый раз, когда он пришел в себя, не смог даже толком разглядеть окружающий мир.
Белый потолок, белые стены, лампа в белом абажуре, свет от которой, казалось, тоже был белым.
Капельницы, несколько непонятных датчиков, подведенных к его телу, кислородная маска.
Он смутно вспомнил бой за кольца Вонголы. Бельфегора, взрывы, неспособные заглушить мерзкий смех принца-потрошителя…
Он вспомнил главное - он выиграл.
-Гокудера-кун! Гокудера-кун! – раздался совсем рядом встревоженный голос с такими знакомыми нотками испуга. Он даже не заметил присутствия Десятого в палате. Взбудораженный Тсуна тут же крикнул куда-то в коридор: «Доктор Шамаль! Гокудера-кун наконец-то пришел в себя!».
Ответа Шамаля Хаято уже не услышал.
В следующий раз он уже действительно «пришел в себя». Парень словно проснулся от нестерпимой боли, он хотел открыть глаза и встать, но мешали многочисленные капельницы. Он осмотрелся вокруг – белое, все кругом было белое. Дико болела правая часть головы, при каждом ударе сердца пульсация в виске лишь усиливалась. Хаято хотел перевернуться на правую сторону, но чьи-то руки тут же остановили его.
-Хаято, тише, перестань, лежи спокойно. Сейчас ещё обезболивающего вколем.
Шамаль… извращенец чертов, неужели сидел рядом с ним, караулил? Хотя, какая разница…
Гокудера посмотрел на прикроватный столик и увидел там кольцо Шторма. Проследив направление взгляда ученика, Шамаль произнес:
-Не волнуйся. Битвы за Дождь и Туман мы тоже выиграли. Завтра битвы хранителей Облаков, счет же у нас пока равный, но, похоже, битва за Небо все же будет.
В палате появилась медсестра со шприцем наготове, и Шамаль замолчал. Сделав укол, девушка вышла. Гокудера решил пока не думать, как Вонгола объясняла персоналу произошедшее. Главное, что кольцо было при нем, и счет колец теперь был равным.
Шамаль сидел с левой стороны, и кольцо лежало там же, слева. Гокудера попытался перевести взгляд вправо, но это почему-то плохо получилось. Правый глаз не открывался, через несколько мгновений понял Хаято. Он хотел спросить об этом Шамаля, но не смог – язык уже не слушался, мир кругом словно погрузился в белый плотный туман. Наверно, в укол было подмешано не только обезболивающее, но и успокоительное. Боль не исчезала, но Хаято словно перестал её замечать. Кто-то позвал Шамаля из коридора, и тот спешно вышел. Разговор двух врачей едва доносился до Хранителя Шторма. Что-то про остаточную слепоту, восстановление зрения и сильную степень близорукости. Под эти еле слышные мягкие голоса Хаято вновь погрузился в сон.
Тогда Гокудера и представить не мог, что говорили они о нем.

Отсутствие.
-Гокудера, Хаято! Гокудера! Что, Гокудеры опять нет?
-Он заболел, - уставшим голосом ответил Тсуна преподавателю. Новенький, ещё не успел запомнить весь класс. Он и познакомиться-то с Гокудерой не успел, иначе бы запомнил этого «студента по обмену» хорошенько. Девчонки-фанатки удрученно вздохнули, поняв, что сегодня увидеться с предметом их обожания опять не получится.
-Заболел? И долго он пропускать собирается?
-Он серьезно заболел, у него проблемы… со зрением, операцию на глазах делают, - ляпнул первое пришедшее на ум Тсунаеши и, в принципе, был не так далек от правды. Где-то на другом конце класса зевнул Ямамото и, не удержавшись, положил голову на сложенные руки. Ещё бы, ночью была битва хранителей Облака. Она закончилась быстро, поэтому ребята решили тайком проникнуть в палату к Гокудере, которая, благо, была на первом этаже. Савада улыбнулся, вспоминая, как Ямамото лез через окно, держа в зубах записку о том, что и кольцо Облака тоже теперь принадлежит Вонголе. Вдруг Хаято придет в себя, а рядом не будет никого, кто мог бы сообщить ему эту новость? Хотя, никто не знал, что же будет со зрением Гокудеры, и будет ли он в состоянии прочитать эту записку, но… но Тсуна надеялся на лучшее.
-Ямамото, Такеши! Ямамото, хватит спать, урок ещё не начался даже, а ты уже уснул! Опять тренировался допоздна?
Преподаватель был милым человеком, досконально запомнившим персональные данные учеников, старался понравиться ребятам тем, что запомнил, кто из них чем увлекается.
-А…ха-ха…да, вроде того, - улыбнулся Ямамото, открыв полусонные глаза. Не объяснять же столь приятному учителю про Вонголу, конфликт за кольца и мафиозные семьи. Да и сам Ямамото, казалось, даже после битвы со Сквалло, не осознал всей серьезности происходящего.
Тсуна посмотрел за окно, краем уха слушая объяснения преподавателя про интегралы и способы их нахождения. Если честно, соблазн последовать примеру Ямамото и уснуть прямо на парте был велик. Домой они вернулись в четвертом часу ночи, но заснуть Тсуне так и не удалось. Слишком сильно он переживал за лежавшего в больнице Гокудеру, да и Такеши в битве досталось – тот уже несколько дней ходил с повязкой на глазу. «Просто сетчатка порвалась, ничего страшного», - запомнил Савада объяснение врачей, но легче от этого не становилось. Все Хранители так или иначе пострадали, и Тсунаеши часто винил в этом себя. Чем ближе приближалась его собственная битва с Занзасом, тем чаще Тсуне в голову приходила крамольная мысль, что и его может так же ранить в битве, а, может, и намного сильнее. Днем он об этом не думал - рядом был вечно неунывающий Ямамото, экстремально позитивно настроенный Рехей, смущенно улыбающаяся Кеко-чан, Хару, рядом с которой грустить было просто некогда, но по ночам эти страхи и переживания усиливались. Да и, конечно же, сказывалось отсутствие Гокудеры. После его битвы и попадания в больницу Тсуна сразу понял, как сильно ему не хватает Хаято. Все общение между друзьями сразу стало другим. Никто больше не цапался с Ямамото по поводу и без, не ссорился с братом Кеко из-за причесок, не вздрагивал при слове «старшая сестра» - к этому Тсуна вроде уже привык. Но к тому, что больше никто не называет его «Джудайме», Савада привыкнуть до сих пор не мог. И дело было не в титуле, не в его принадлежности к какой-то мафиозной семье, а в том, с какой преданностью обращался к нему Гокудера.
От абстрактных размышлений Тсунаеши отвлекло то, что сзади кто-то ткнул его в спину. Савада развернулся и взял из рук одноклассницы адресованную ему записку, написанную неровным подчерком Ямамото.
«Мы пойдем в больницу к Гокудере после школы?».
Тсуна поднял глаза на Такеши, и тот улыбнулся ему с другого конца класса. Савада робко улыбнулся в ответ, написав в записке лишь два знака каны.
«Да».
Откровения
-Тише ты, ты его разбудишь!
-Ну и правильно! Нечего столько ему валяться!
-Бьянки, тише!!! Нельзя быть такой жестокой! Это же твой младший брат, в конце-то концов!
-Вот именно, Ямамото Такеши, это мой младший брат! Который неделю уже не может прийти в себя после той битвы, в которой он даже не участвовал.
-Мааа….по-новой? Надо было, чтобы он участвовал и там и погиб?
Черт бы их всех побрал! Не могли они говорить потише? И правда, разбудят ведь…
Гокудере на секунду показалось, что он просто уснул в шумном доме Савады, и над ним собралось все сильно разросшееся семейство. Он лишь устало различал голоса: Джудайме, бейсбольный придурок, сестрица, черт бы ее побрал, как всегда, экстремально настроенный Рехей… Какая битва, о чем они?
Тут в голове словно просветлело. Выигранные сражения, школа, Бельфегор, битва Неба, которая должна была вот-вот состояться….
Стоп!!! потише Неба!!! Битва Джудайме!
Гокудера резко открыл глаза, оглядев присутствующих. Да, те самые лица, которые он ожидал увидеть….Тсуна, Ямамото, Бьянки (в защитных очках, к счастью), Рехей… И все как один - обеспокоенно смотрящие на него. А два главных идиота Вонголы, Хранители Солнца и Дождя, выглядели так, будто их только что нехило побили - все покрыты пластырями и бинтами.
-Го…Гокудера-кун!!! – первым отошел от шока Тсуна и бросился к Хаято. - Гокудера-кун, наконец-то!!! Наконец-то, Гокудера-кун, мы все испереживались, ты так долго не приходил в себя, врачи нас так напугали, ты представить себе не можешь!!! Как же хорошо, что все обошлось!
-Джудайме, - начал Гокудера и не узнал свой голос. Осипший, низкий, больше похожий на хрип, будто и вовсе не его. - Джудайме, не стоило так из-за меня волноваться! Я в порядке, только…
Хаято поднял свободную от капельниц руку и ощупал свое лицо. Правый глаз был закрыт плотной марлевой повязкой. Тсуна тут же опустил глаза.
-Гокудера-кун….это….это во время битвы с Бельфегором…во время взрыва…осколок попал, задел зрительный нерв, но ты не волнуйся, Гокудера-кун, это не страшно, нам врачи сказали, - начал мямлить Савада.
-Я не смогу им видеть?
-Сможешь, да, сможешь! Зрение удалось спасти!! Но…
-…видеть будешь плохо, очень, - закончила за Джудайме Бьянки.
В палате повисла тишина. Гокудера сильно - на сколько мог- сжал в кулаке ни в чем не повинную простынь. Тело отозвалось на это резкой болью.
-Тише ты, у тебя все ребра переломаны, не напрягайся, - подошел ближе Ямамото, тоже, кстати, с закрытым повязкой глазом.
-Бейсбольный придурок, твоего мнения я не спрашивал! Заткнись, а?
-Ха-ха, вот теперь я вижу привычного Гокудеру, наверное, он выздоравливает!
-Хаято, на твоем месте я бы не грубила так человеку, которому ты стольким обязан, - вздохнула Бьянки, не вовремя вспомнившая о хороших манерах брата, даром что «хорошие манеры» и «Гокудера Хаято» были контекстуальными антонимами.
Присутствующие окинули девушку презрительными взглядами, до которых, впрочем, отравительнице, как всегда, было мало дела.
-Чего ты несешь? Чем я обязан этому придурку?
-Тем, что в битве Неба ему пришлось сражаться и за тебя тоже.
-Что?! – вскрикнул Гокудера, садясь на кровати, и удивленно переводя взгляд с Джудайме на бейсбольного идиота.
-Гокудера-кун, понимаешь, - начал очередное пренеприятное объяснение Тсунаеши, - в битве Неба должны были участвовать все Хранители, и все должны были присутствовать, но ты…ты ещё был в ужасном состоянии, ни о каких сражениях не могло быть и речи…и мы…мы решили, точнее, мы совещались с врачами, точнее, доктор Шамаль с ними совещался, вообщем, мы попросили Шамаля, чтобы он упросил врачей….
Затаив дыхание, Гокудера слушал не совсем пока что понятное бубнение Джудайме.
- В общем, Хаято, тебе ввели сильнейшее успокоительное, и на поле битвы ты был не более чем декорацией, в то время как Хранитель Дождя сражался за двоих, - безапелляционно закончила Бьянки.
При ее словах Ямамото улыбнулся, словно речь шла о тренировке по бейсболу, которую он посетил за двоих.
-Я…я…я не просил! Я мог сражаться и сам!!! Джудайме, почему вы не дали мне вступить в бой?! Я же выиграл у Бела!!! Кольцо теперь мое, кольцо теперь у Вонголы!!!
-Гокудера-кун, - голос Тсуны поднялся почти до крика, - ты с ума сошел!!! Я тебе говорил ещё это во время битвы за кольца – твое победа для меня не главное!!! Ты, ты нужен мне, как Гокудера Хаято, а не как Хранитель Урагана! Нужен, чтобы смотреть вместе фейерверки, вместе улыбаться, гулять и делать домашние задания! Радоваться вместе, и…и…
Тсуна устало опустился на кровать больного.
-Гокудера-кун, неужели ты ещё это не понял?
Огромные ореховые глаза, казалось, вот-вот наполнятся слезами, голос, срывающиеся чуть ли не до истерики, подрагивающие руки… видеть Джудайме в таком состоянии было еще ужаснее, чем осознавать, скольким он обязан бейсбольному кретину.
-Джудайме…простите, что…ослушался вас тогда, – тихо произнес Гокудера. Тогда, не было времени вспоминать, о чем говорил Джудайме. О фейерверках, которые они вместе смотрели, улыбаясь….о том, как слегка стесняясь, Тсунаеши просил Гокудеру помочь ему с задачами по математике, и они собирались в доме Савады, расправляясь с квадратными корнями и косинусами за вкуснейшей едой мамы Тсуны. Вспоминать улыбку Джудайме, такую искреннюю и открытую, что в ответ невольно хочется улыбнуться самому. И если бы он умер… кто бы защищал Джудайме тогда? Прикрывал его спину? Бейсбольный придурок… неужели он и правда способен заменить его? Сражаясь за двоих…
-Гокудера, тебе бы поспать…Выздоравливать надо, ты бы себя в зеркало видел, ужасно выглядишь! – прервал молчание Ямамото, продолжая улыбаться.
-Да, Гокудера-кун, извини, мы и так тебя заставили поволноваться! Тебе надо приходить в себе, чтобы быть с нами вместе на вечеринке! Мы же выиграли! Это надо отметить!!!
-Уважаемые, время посещения закончилось, - мелодичным голосом проговорила вошедшая в палату медсестра, - покиньте пациента, пожалуйста.
-Пока, Гокудера-кун! – резко вскочил с кровати Тсуна, радуясь, что неприятный разговор наконец-то закончен.
Попрощавшись и пожелав выздоровления, ребята вышли из палаты. Гокудера устало откинулся на подушки. От рассуждений на тему собственной ненужности как Правой Руки Десятого, его избавил укол успокоительного. Повернувшись на левый бок и подумав, что теперь он сможет спать только в такой позе, Хаято погрузился в сон без сновидений.

Отмечание
Праздник шел полным ходом. «Таке-суши» ходил ходуном. Еще бы, мало какое заведение способно выдержать праздничной энтузиазм мафиозной семьи! И плевать, что основной шум в этой «мафиозной семье» создавал пятилетний Ламбо, примерявший пояс в честь «победы в конкурсе сумо», а настоящий повод вечеринки открыть было нельзя. Все равно, каждый из присутствующих Хранителей отмечал свою маленькую первую победу, и неважно, победу над Варией, или же над Луссурией, Сквало или Занзасом.
Но, каждый из гостей ощущал, что кое-кого не хватает – по отсутствиям криков «Джудайме!» и «Бейсбольный придурок!».
Тсуна постоянно поднимал взгляд на часы, висевшие над входом в ресторан – как назло, точно такие же часы, как те, на которые мальчик смотрел, когда ждал в коридоре диагноза Гокудеры.
-Хей, Тсуна!
-А? – Савада повернулся на оклик улыбающегося Ямамото.
-Что ты постоянно смотришь на часы? Мы разве кого-то ждем?
-А… - Тсунаеши задумчиво почесал затылок, - не совсем ждем, но нам обещали….
Стрелка часов остановилась на восьми, и тут же распахнулась входная дверь. В проеме стоял Шамаль, поддерживающий Гокудеру. Все присутствующие замерли, а у Тсуны екнуло сердце. Вот он, Гокудера-кун – живой, относительно (три слоя бинтов под рубашкой не в счет) здоровый, разве что – похудевший, и в очках, которые делают его внешность еще более контрастной. Хотя, черт с ними, очки, это же такая мелочь! Ведь даже повязка с травмированного глаза исчезла, а обещали ведь - полную потерю зрения.
-Осьминоговоловый!
-Гокудера!
-Хаято!
-Гокудера-кун!
Все эти вопли раздались одновременно, заглушая друг друга. Улыбаясь, каждый из ребят счел своим долгом подойти поближе к Гокудере, поздравить его с выздоровлением и получить в ответ порцию грубостей – после того, естественно, как итальянец принес извинения Джудайме, поздравил его и начал мечтать о процветании Вонголы как семьи.
Но лишь один человек непривычно мрачно смотрел на вошедшего. Когда толпа вокруг Гокудеры немного поредела, и Хранитель Урагана прошел в центр ресторана, взять что-то из еды, Ямамото медленно направился к нему, опустив голову, и остановился на расстоянии шага от итальянца.
-Гокудера.
Серьезный, как никогда, взгляд карих глаз заставил Хаято проглотить привычное «Заткнись, бейсбольный придурок».
-Ты был идиотом, полностью игнорировавшим просьбы своих друзей – пусть даже именно «своим другом» ты считал лишь одного из них.
Вслед за этой фразой Ямамото до слуха окружающих донесся звук удара по лицу. Не пощечины, а именно глухой звук попадания по коже, резкий свист кулака и звон свалившихся очков.
-Ты кретин?! – крикнул тут же схвативший под руку Такеши Рехей. С другой стороны его сдерживал Дино – хотя и сдерживать его уже не надо было. Ямамото спокойно стоял, выполнив задуманный план, в который никак не входила драка с только что поправившимся Хранителем Урагана.
Сдерживать надо было как раз Гокудеру, желавшего отомстить за подобное «приветствие», но с учеником великолепно справлялся Шамаль.
-Отпусти меня, извращенец! Я прибью этого кретина!!! Голыми руками придушу! – вырывался Гокудера из рук крепко держащего его Шамала.
-Хаято, я тебе разрешу его хоть сто раз убить после того, как долечишься. Тебя мне живым выдали, живым я тебя и верну, - спокойно возражал Шамал.
-Ре…ребята…мы, вообщем, еще и Ламбо подарок приготовили, сегодня же не только Гокудера из больницы вышел, но и Ламбо-чан, - робко начала Кеко, в то время как Хару вытаскивала в центр ресторана коробку с игрушками.
-Игрушки! Сколько ж их! Ламбо-сан любит игрушки! И пироженки!
-Ламбо-чан, не ешь две сразу, они все твои….
-Ламбо должен поделиться!
-Ламбо-сан не собирается отдавать свои игрушки Ай-пин! Не заслужила!
-Ламбо-чан, нехорошо быть таким жадным….
Девчонки знали, как разрядить обстановку. За криками Ламбо, укорами Кеко, безумными предложениями Хару забылась чуть не разгоревшаяся драка. Отпустив Ямамото, Рехей и Дино вернулись к общему веселью, а Гокудера, отпущенный под обещание Тсуне убить Ямамото как минимум тремя днями позже, вышел покурить на улицу.
-Ано, Ямамото… - тихо спросил под конец Тсунаеши, специально отойдя подальше от Хранителя Шторма, - почему…ты ударил Гокудеру-куна?
-Потому что он не понимает по-хорошему, - улыбка тут же сползла с губ Ямамото. Он всегда резко серьезничал, когда дело касалось Гокудеры. Что в схватке с Рокудо Мукуро – Такеши ввязался в бой с Чикусой только после серьезного ранения Хаято, что в конфликте за кольца, что сейчас… Тсуна только осознал этот факт. Закончив фразу, Ямамото окликнул Рехея, вновь улыбаясь. Савада не нашел ничего лучше, кроме как рассеянно улыбнуться в ответ. И мысленно признать правоту Такеши.
Все хорошее рано или поздно заканчивается, и эта вечеринка не была исключением. Тсуйоши Ямамото заботливо заворачивал суши в кулек Гокудере, который так и не успел ничего попробовать из-за Бьянки, у которой так не вовремя сползли защитные очки. Распрощавшись с Джудайме, Хаято свернул в переулок, отделявший его дом от «Таке-суши». Ребра все еще побаливали при каждом неаккуратном движении, и Гокудера первый раз в жизни радовался, что живет неподалеку от бейсбольного придурка. Сейчас, он придет домой, поменяет эти дурацкие повязки, закапает какую-то херь в глаз, и ляжет спать, спать, спать как можно больше.

Откровения.

-Гокудера!
Итальянец обернулся на зов, хотя заранее по тембру голоса догадался, кто его звал. Бейсбольный придурок тяжело дышал - видимо, бежал, чтобы догнать Гокудеру, и растерянно чесал в затылке, растеряв всю былую серьезность, сняв (или надев?) привычную маску.
-Отец сказал мне проследить, чтобы ты дошел сам. Ну, и извиниться велел, - с легкой улыбкой произнес Ямамото.
-Если дело только за этим, то вали, извинения приняты. Дойду сам.
-А повязки сменить тоже сам сможешь?
Гокудера тяжело вздохнул, задумавшись. Нет, самостоятельно туго перемотать две трети своей спины он бы не смог точно, и поэтому махнул рукой в сторону своего дома.
-Перевяжешь и свалишь, - произнес итальянец, открывая ключом дверь.
Парни прошли внутрь, и чистоплотный Ямамото присвистнул.
-Гокудера, ты в таком бардаке еще не задохнулся? – пнул мечник пустые упаковки от лапши, лежавшие на тумбочке аккурат рядом с расческой.
-Ты сюда нотации пришел читать? – Хаято зажег свет в комнате и сел на диван, разматывая на ходу старые бинты, - повторяю, поможешь с царапками и свалишь. Чай не предлагаю.
-Я бы не стал пить твой чай, ха-ха, вдруг он бы на меня накинулся! – засмеялся Ямамото, поймав на лету стерильную упаковку. - Откуда тебе начинать перевязку?
-Здесь, - Гокудера приподнял руку и ткнул в ребра. А после - вздрогнул от того, что холодная рука Ямамото легла ему на живот, а совсем не на место былого перелома. Чуть покраснев, Гокудера нахмурился и рыкнул:
-Промахнулся, выше бинтуй.
-Нет, Гокудера.
«Снова этот серьезный, пугающий тон Ямамото...какие нотации на этот раз?»
-Ты весь похож на кусок мяса перед разделкой. Зачем? Скажи, зачем было так больно делать…не себе, а другим?
Вздрогнув еще раз, Гокудера чуть обернулся – Ямамото говорил спокойным, ровным голосом, опустив глаза вниз.
-Знаешь, каково это - чувствовать, что не защитил? Ненавидеть себя за бессилие что-либо сделать? Чувствовать, что не защитил…что снова не защитил? Как тогда…в школе Кикуе…помнишь? – провел Ямамото пальцем по шраму на боку Хаято.
И только во время этого прикосновения Гокудера осознал, что он не вырывается, и, что более того – совсем не хочет вырваться, но по-прежнему, скорее по привычке – хочется накричать на бейсбольного придурка, чтоб тот перестал, наконец, улыбаться, и поговорил с ним нормально…чем он сейчас и занимался.
-Ты такой идиот, Гокудера, эгоист, капризный ребенок…
…и ответить на эти слова чем-то большим, чем просто еще одним вздрагиванием тела…
-…думаешь, что геройствуешь, кидаясь в бой, но всего лишь заставляя других страдать…
…и ударить его, за то, что эти слова - правда, наконец-то осознанная правда, а не нервно сжимать руки в замок…
-…и не только Тсуну, понимаешь, идиот? Но и других…
…оттолкнуть, убежать, наплевав на боль в ребрах, а не оглянуться, смотря в глаза, ожидая продолжения фразы…
-…других, которые не меньше переживают за тебя, и может, даже больше любят тебя…
И не дать, черт подери, поцеловать себя! Да, вот так - упираться, отталкивать, забить на боль в ребрах, на бешеное биение сердца, забить на все это, на горящие, как от ожогов, губы, на все странные желания, на все всплывающие в памяти обрывки снов и каких-то смутных мечтаний, желаний, в которых он боялся признаться сам себе и предпочитал не думать о них, вспомнить страх, боязнь быть отверженным…хотя этот страх смело идет к чертям, когда вот так прижимают к себе эти сильные, заботливые руки…
Ямамото, с неизменной небольшой улыбкой, поправил сбившиеся очки на носу Гокудеры, и перешел к перевязыванию.
-Гокудера…здесь, говоришь, начать перевязку?
-Да… Ты с ума сошел? Ты, идиот, думай, что делаешь? Придурок, ты что себе позволяешь?
-То, в чем ты себе не позволял признаться, - пожав плечами, Такеши обмотал первый слой бинта вокруг груди Гокудеры, задержавшись рукой на бешено колотящемся сердце.
-Успокойся, Правая Рука Босса. Я ничего не сделал такого…
-Такого?! Мы же оба парни!!! Идиот!!!
-И что? - пожав плечами, Ямамото спокойно перемотал еще раз рану, - есть же парни, которые встречаются друг с другом! И им это нравится! И тебе же понравилось!
-С чего ты взял? – нервно закурил Гокудера.
-Ты меня не оттолкнул и не пришил на месте, закидав динамитом, - встал Ямамото со своего места, - так все-таки чай ты мне не предложишь?
Гокудера мгновенно встал и кивнул.
-Да, но только выпьешь и свалишь.
…
-Может, еще по чашке?
-Бля, ты уже третью выдул!
…
-Ой, а через шесть часов в школу вставать, ха-ха! А еще домой идти!
-Ладно, ляжешь на полу. Только не смей ко мне приставать!
…
-Отдай мое одеяло!!!
-Оно не твое, оно наше!
-Оно мое уже три месяца! Отдай, блин!!!
-Но мне же холодно! А одновременно на диване и полу одеяло лежать не может!!
-Ладно, иди сюда…только не смей приставать ко мне, извращенец
-Ты что, не понял?! Я сказал – не смей ко мне приставать!
-Я не к тебе пристаю, а к одеялу!
-Точно извращенец! Убери свои ноги с моих! И руку с живота убери!!!
…
-Гокудера, аха, ты щекотки боишься?!
-Я кому сказал – руку с живота убери! Ай, бля, ребра!!!
-Ну, прости, я же не специально...
…
-Ой, а нам, кажется, через три часа в школу идти.
-Идиот, в следующий раз оставляю без чая.
…
-Гокудера…
Тихий шепот, и смуглые пальцы с шершавыми подушечками гладят обнаженную руку – вверх, по нежной коже, от тонкой аристократической ладони, к хрупкому плечу. Кто бы мог подумать, что Хранитель Урагана Вонголы, Дымовая Бомба Хаято, сначала чуть улыбается, а потом только хмурится, когда просыпается и жмурится на солнечный свет.
-Гокудера, вставай, пора уже.
Кто бы мог подумать, что Гокудера первый раз улыбнется спросонья – не солнечному свету, а тому, что проснулся рядом с Хранителем Дождя, бейсбольным придурком Ямамото Такеши

@темы: Ямамото/Гокудера, фанфикшен

---

[erskyn]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

«Правая рука» босса

[Властелин Ничего]

Название: «Правая рука» босса
Автор: Pan Hetman Malfoy
Бета: она же. И Microsoft Word.
Пейринг: еще не решено\Гокудера, намеки на 8059, на 2759, на второстепенный придуманный персонаж\Гокудера – намеки ли?
Рейтинг: PG-13 наверное…
Жанр: романтика и капля драмы, или наоборот….
Размер: мини
Дисклаймер: Этот мир придуман не нами, этот мир придуман не мной… (с)
Размещение: вряд ли кому-то захочется, но если найдутся желающие – то меня предупредите + эта «шапка»
Предупреждения: герои в возрасте лет 18-ти-19-ти... В принципе, все действия происходят вокруг Гокудеры. В планах написать проду, ибо текст еще не закончен совсем. Возможен ООС персонажей. А так же, учитывая тематику для данного сообщества, концовка - это не "хеппи енд".
P.S. Написано год назад ^^''

Часть I

Болезнь 9-го главы клана Вонголы все-таки стала неожиданностью. Поэтому тренировкам 17-летнего Тсуны стали уделять больше внимания, они стали нести конкретный характер, необходимый в мафии. Кроме умения владеть оружием, его обучали иностранным языкам, политике и экономике, а так же и многому другому.
Так что к смерти главы клана новый наследник был в принципе готов, если так можно говорить о молодом парне, только-только заканчивающем школу. Тем не менее, в возрасте восемнадцати лет, Савада Тсунаеши стал 10-м главой сильнейшей семьи в мире мафии.
С тех пор, как он впервые встретил своего репетитора Реборна, Тсуна сильно изменился. Больше не осталось того трусливого неудачника. Теперь он стал таким, как когда-то он мог быть только в состоянии, дарованной пулей Реборна. Но, тем не менее, несмотря на накопленный за этот срок опыт, он не знал о том, что может готовить «взрослый мир мафии».
***
Став 10-м Вонгола, Тсуна перенял на себя ряд обязанностей. Но все-таки с многими трудностями ему помогали справляться его друзья – его семья. Так, например, незаменимым помощником стал Гокудера Хаято – его «правая рука». Хотя, по правде говоря, никто, кроме него не претендовал сначала на место у 10-го, да и самого Гокудеру серьезно не воспринимали. Тем не менее он доказал, что достоин быть ближайшим помощником Тсуны, который уже не представлял свою жизнь без этого постоянно курящего, шумного, но безумно преданного подрывника. Вообще Гокудера был для него как что-то само собой разумеющееся. Но Савада даже не предполагал, какое у Гокудеры к нему действительно отношение и об отношении семьи к его «правой руке» в целом. Впервые с этой проблемой, а это, как оказалось, была именно проблема, Тсуна столкнулся на встречи с главой одного дружественного мафиозного клана Тарренто. Он был молодым амбициозным человеком приятной наружности, лет на 5 старше самого Тсуны. Они беседовали в кабинете 9-го, обсуждаю сделку, необходимую для клана Вонголы. Альберт, а так звали этого парня, был как бы не против принять условия, выдвигавшиеся Тсуной, но что-то заставляло его еще колебаться, будто он что-то хотел получить еще, но сам не знал, что ему нужно. Их неторопливую беседу прервал стук в дверь, после чего в комнату зашел Гокудера. Поприветствовавши гостя и своего босса в почтительном поклоне, он отчетался за некоторую работу и поинтересовался, «есть ли у 10-го еще поручения». Пока подрывник произносил свою речь, Савада заметил, что босс Тарренто как-то странно рассматривал пришедшего Гокудеру, будто бы что-то прикидывая и оценивая.
- И кто же это молодой человек?
- Я «правая рука» 10-го, Хаято Гокудера, - с готовностью откликнулся тот, - извиняюсь, что не представился сразу.
- «Правая рука»? Интересно…
После чего он подошел к блондину почти вплотную, на что тот заметно напрягся, нахмурив брови. Тсуна же молчал, немного не понимая подобной реакции. Альберт приподнял лицо Гокудеры, тщательно его разглядывая. Такого Хаято уже выдержать не мог и не сильным ударом оттолкнул от себя чужую руку. После чего, поклонившись, обратился к своему боссу:
- Сильно извиняюсь, 10-й. Можно ли мне идти?
- Конечно, - отпустил своего помощника ошарашенный Тсуна. Тот же быстро вышел и комнаты.
Когда дверь за Гокудерой захлопнулась, Альберт задумчиво произнес:
- Я и не подозревал что у 10го босса Вонголы такой хороший вкус. Думаю, мы сможем договорится…
***
Гокудеру раздражала его собственная внешность. Ну, если честно, ему было на нее наплевать, но все чаще она начинала раздражать. Еще в школе из-за этого за ним бегала толпа девчонок. А сейчас даже парни начинали ему подмигивать. В добавок ко всему до него стали доходить слухи, что достаточно большое количество людей считает, что свое место «правой руки» боса Вонголы он получил как «для постели». Хотя вот кто-кто, а Тсуна даже не замечал смазливую мордашку своего подчиненного и считал его просто лучшим другом. Вообще Савада Тсунаеши был для подрывника идеалом. Он действительно восхищался своим боссом, был бесконечно предан ему. А Тсуне ни разу даже в голову не приходила хоть как-то использовать это. В общем, Гокудера был уверен, что Десятый его не подставит, что ему можно верить. Хотя, что бы Савада бы не приказал своей «правой руке», это было бы выполнено в любом случае, несмотря ни на что.
***
Тсуна очень удивился, что глава Тарренто все-таки пошел на уступки, хотя и попросил о «небольшой услуге»:
- Не могли бы вы одолжить своего подчиненного? Ну, я думаю, В понимаете, что я имею ввиду…
- Вы про Гокудеру? Ну да, я могу попросить его Вам помочь.
- Вот и славно. Пусть зайдет сегодня вечером ко мне в комнату.
Тсуна лишь пожал плечами и согласился. Все-таки его «правая рука» был действительно талантливым, ответственным и смышленым, так что вдруг и правда чем-то окажется полезным.
Савада вышел проводить своего гостя до его комнаты. В гостиной, из которой вела лестница в коридор с прочими жилыми комнатами, они встретили улыбающегося Ямамото, сидящего в кресле, и Гокудеру, присевшего на небольшой журнальный столик и яростно что-то высказывающего беззаботному бейсболисту. При виде Тсуны и Альберта, Хаято сразу же встал и снова поклонился, брюнет же лишь приветственно помахал рукой.
- Гокудера, у меня к тебе есть просьба, - Тсуна обратился к своей «правой руке», - зайди сегодня вечером к нашему гостю: ты должен будешь ему оказать небольшую услугу. Я правильно говорю?
- Все правильно, Десятый, - подтвердил босс Тарренто, улыбаясь и пристально смотря на Хаято.
Сам же подрывник при этих словах изменился в лице - взгляд его потускнел, энтузиазм «сделать все ради босса» куда-то исчез – и вообще весь вид его стал каким-то потерянным.
- Как прикажете, Десятый, - сдержанно согласился он и опять же слегка поклонился.
- Как замечательно, - весело откликнулся Альберта, - тогда жду после одиннадцати. Всем пока, - и ушел к себе.
У Тсуны же, глядя на подрывника, зародилось нехорошее предчувствие. А удивленно-обвиняющий взгляд Ямамото только подтверждал его.
- Ну, я пошел, Десятый, еще нужно разобраться с бумагами, - быстро попрощался Хаято и ушел.
- От тебя такого я не ожидал, - бросил через плече мечник семьи Вонгола и ушел следом за Гокудерой.
Тсуна удивленно посмотрел им в след, решив подумать про это потом.
***
Гокудера весь оставшийся день ходил сам не свой. Конечно, он сделает это ради Савады, но все равно оставалось ощущение «ножа в спину». Подрывника даже стали посещать мысли, что лучше бы сам Тсуна с ним спал, чем использовал для сделок. Хотя, наверняка, Десятому нет дела до такого ничтожества. А так хотя бы его можно использовать на благо семьи. Но на душе было все-таки как-то пусто и больно. Вдобавок ко всему сегодня еще и этот «тупой бейсбольный придурок» пару раз порывался поговорить на эту тему. Ямамото даже предлагал отговорить Десятого. Но Гокудера был категорически против: приказ – есть приказ.
В общем, в одиннадцать с небольшим Хаято уже стоял на пороге нужной двери. Немного помедлив, постучал, и, получив разрешение, вошел. Босс Тарренто сидел в большом кожаном кресле у горящего камина и неспешно пил что-то из фужера. Вошедший Гокудера молча стоял в середине комнаты, ожидая своей участи.
Альберт улыбнулся, сделал еще глоток, отставил емкость на столике и подошел к блондину.
- Так-так, - начал Глава Тарренто, приподняв лицо подрывника за подбородок, так как все-таки Хаято был ростом пониже, - у Десятого и правда очень хороший вкус. Хорошо, что он не собственник, я бы такую игрушку использовал бы только в личных целях.
Гокудера же молчал. Он так же не проронил не слово, когда чужые руки залезли ему и под рубашку, лишь крепче стиснул зубы. Когда Альберт стал лапать его задницу, он лишь сжал кулаки и опустил взгляд, но даже в мыслях не было сопротивляться – он не хотел подвести Десятого. Вскоре Гокудеру повалили на большую кровать и стали раздевать, попутно всевозможно трогая и покусывая. Хотя все происходящее он запомнил смутно. Лишь слезы выдавали, насколько больно и унизительно чувствовал себя парень. Хотя нет, на душе у него было пусто, пусто и паршиво. Но к счастью для Гокудеры, с ним не успели ничего сделать – их прервал ворвавшийся в комнату Ямамото.
Когда уже оба были без одежды, а Альберт полапал «курящую бомбу» вдоволь и теперь наклонил светлую макушку подрывника в недвузначном намеке, тогда и появился мечник. Нельзя точно сказать, была ли дверь открыта или Такеши сломал не очень прочный замок, но в помещение он попал, застав Хаято, стоящего на коленях перед боссом Тарренто.
- Какого… - попытался возмутиться Альберт, но мечник его перебил.
- Десятый передумал и просил передать свои глубочайшие извинения.
После чего накинул на подрывника, находившегося будто в прострации, свой пиджак, взял его на руки и вышел из комнаты, оставив Альберта одного.
***
Ничего лучше, чем отнести Гокудеру в свою комнату, Такеши не придумал. Да, пусть он ослушался приказа босса, пусть он сорвет этой выходкой сделку, но он просто не мог позволить так поступить с эти упрямым блондином. И сейчас, видя его состояние, уверенность в правильности этого поступка возрастала: Хаято сидел на постели бейсболиста, будто во сне, не обращая внимание на окружающее, а по щекам у него текли слезы. Ямамото попытался с ним заговорить, как-то успокоить, привести в чувства, но подрывник ни на что не реагировал. Лишь сидел на кровати, уставившись в одну точку. Мечник поймал себя на мысли, что на блондине сейчас ничего не одето, кроме пиджака, да и тот сейчас сполз, оголив одно плечо. «Да, с такой внешностью точно не в мафии быть», - подумал Ямамото, попутно ища в своем гардеробе что-нибудь, что можно надеть на друга. Сейчас Гокудера выглядел соблазнительным как никогда. Поэтому, пока мечник еще мог держать себя в руках, необходимо было хоть во что-то облачить этого взрывного парня. Такеши, чего уж греха таить, безумно хотел его хотел. Да кто бы его не хотел? Правда, в отличие от остальных, бейсболиста привлекала не только внешность, но и характер, поведение, манеры и многое другое. Но Гокудера не рассматривал его даже в качестве потенциального любовника и даже наоборот всячески конфликтовал и выказывал свое недовольство и раздражение. Конечно, Ямамото мог бы взять подрывника силой. Хотя Хаято и был, вопреки большинству мений, очень сильным бойцом, но все-таки мечнику в физическом плане он проигрывал. И все-таки так принудить друга он не хотел, ну или просто что-то внутри ему мешало. И вот сейчас предмет его вожделения седел перед ним, такой безвольный и соблазнительный. Но нельзя, нельзя. И так поступок Тсуны стал для него предательством, а если еще и Ямамото воспользуется им… Нет, этого нельзя допустить. И именно поэтому бейсболист натягивал свою самую длинную футболку и пытался уложить друга спать. Гокудера вроде уже немного упокоился, по крайней мере больше на его лице не было слез. Но он все еще смотрел куда-то в пустоту и, ко всему прочему, его стал бить озноб. Ямамото, уложив в свою кровать, потеплее его укутал одеялом, но тот по-прежнему сильно дрожал. Такеши ничего не придумал лучше, чем лечь рядом, крепко прижав к себе этого невозможного блондина и согревая его своим теплом. Вскоре дрожь прошла, дыхание выровнялось, и Гокудера заснул. Ямамото же пролежал еще час без сна, вдыхая запах табака, который исходил от мирно спящего «правой руки» босса Вонголы.
***

Часть II

С утра Тсуну разбудил настойчивый стук в дверь. «Какого?» - подумал босс Вонголы, разминая затекшие мышцы. Опять заснул за столом прямо в кабинете. Конечно, такое бывало не раз, но обычно вечером заходил Гокудера и будил своего босса, понимая, что такой сон совсем не пойдет на пользу. «Кстати, а где он?» - пронеслось в голове, но Тсуна вспомнил, что вечером он отправил свою «правую руку» помочь чем-то боссу Тарренто. Странно лишь то, что подрывник сих пор не на рабочем месте…
От размышлений Саваду прервал еще более настойчивый стук.
- Да-да, войдите.
- Десятый, - в кабинет зашел один из охраны Тсуны, - тут срочное послание от дона Альберта…
- Да? Все хорошо? – Тсуна уже был готов услышать хорошие новости, но выражение лица охранника не предвещало ничего хорошего.
- Не совсем… В общем, Десятый, Гокудера не выполнил свою работу и их босс недоволен. Он расторгает с нами сделку и говорит, что такого отношения к себе не потерпит. Десятый, с вами все в порядке?
А с Тсуной было не все в порядке. Да как такое может быть, чтобы Гокудера не выполнил его поручение? Если такое и случилось, то значит у него на это были веские, серьезные причины, не предвещающие ничего хорошего.
- Хм…. Эм…
- Джон, босс.
- Да, Джон, а ты не скажешь мне, почему Гокудера отказался от работы?
- Ну, если честно… Только межу нами, пожалуйста, - мужчина перешел на шепот.
- Конечно.
- Я точно не знаю, почему он решил ломаться, вроде он некому не отказывает…
- Э… Не понял, - брови Тсуны поползли вверх, а внутри будто натянулась струна.
- Ну… Ну мы же с вами отлично понимаем, за какие достоинства Гокудера получил свое место…
Тсуна не понимал. Точнее, он начал понимать, на что намекает его подчиненный. Но сам-то Тсуна точно знал, что подрывник является его «правой рукой» не за что-то подобное, а исключительно за старание, смелость, преданность, силу и вообще он был его другом. А, оказывается, окружающие думают иначе. Савада нахмурился, взгляд стал холодным и строгим – а такой Десятый внушал страх всем. И Джон, который уже понял, что сболтнул лишнего, но прервать разговор могло бы выйти себе дороже, продолжил:
- Десятый, ну вы понимаете, что Хаято очень симпатичный парень, так что все считают, вы меня извините, что он с вами спит. Да и не только с вами! А то, что вы решили его использовать в помощь семье и послали для дона Альберта, было только тому подтверждением. Но, как я слышал, в тот вечер к ним завалился Ямамото и забрал подрывника с собой. Вот и все. Только, пожалуйста, не злитесь. Это так окружающие говорят, не я.
Джон в этот момент выглядел жалко. Он действительно боялся своего босса, особенно такого босса, сидящего с бесстрастным выражением лица, но с аурой, наполненной силой и гневом, будто заполняющей все помещение.
- Можешь идти, - отпустил его Савада, - но чтобы я больше никогда не слышал подобных разговоров.
- Хорошо, десятый, - с готовностью ответил охранник и поспешно ретировался из кабинета.
Тсуна же был в ужасном расположении духа. Все становилось на свои места. Теперь до него отчетливо стал доходить смысл некоторых шуток, сказанных Рокудо, и смысл фраз, брошенных, как бы невзначай, тем же Кеей. Да что они! Он часто замечал странные взгляды подчиненных в свою сторону, когда просил Гокудеру зайти в кабинет. Но ведь он, черт возьми, никогда с ним не спал! Даже в мыслях не было! Хотя, когда сейчас Тсуна стал рассматривать ситуацию в таком свете, он мог бы. По крайней мере сам подрывник не сопротивлялся бы, даже если бы не хотел. Савада не мог точно сказать, какие чувства испытывает к нему Гокудера, но сам он все-таки считал, что это преданность и признательность. Хотя это ничего не меняет. Мыслей переспать с Гокудерой у Тсунаеши даже не возникало. Да и не стал бы он делать это принудительно! А ведь даже если б подрывник не был против, он все равно бы покорно согласился. Но это только с Тсуной. Савада не мог поверить, что его «правая рука» спит с кем попало, да и не хотел в это верить. Конечно, может личная жизнь подчиненных это и не его дело, но сама мысль, что этот невозможный_крикливый_постоянно_курящий_блондин принадлежит кому-то, просто выводила из себя. Ладно, с этим можно разобраться и позже, сейчас нужно найти самого Хаято и разобраться во всем. Тсуна не хотел признавать, чем чуть не заставил заниматься бедного парня. Поэтому, стараясь не думать лишнего раньше времени, он отправился к Ямамото.
***
Дверь Саваде открыл заспанный Такеши в домашнем халате, взгляд которого, при веде беса, сразу тал серьезным.
- Привет, Ямамото. Ты не знаешь, где Гокудера?
Бейсболист лишь кивнул и молча впустил друга, закрывая за ним дверь. Так же молча проводил до спальни, предлагая заглянуть, что Тсуна и сделал. Там, свернувшись под одеялом каким-то комочком, и спал подрывник, отвернувшись к стене. Тсуна хотел было что-то сказать, но Такеши отрицательно покачал головой, предлагая пройти в другую комнату. Большая часть семьи Вонголы, в частности хранители колец, живи в особняке Девятого, бывшего по совместительству и базой клана. Каждый имел свои апартаменты, состоящие из нескольких комнат. В такое помещение и привел мечник своего босса.
- Тсуна, можно я начну первым? – сразу обратился Такеши, садясь на диван и приглашая жестом последовать своему примеру.
Тсуна кивнул, присаживаясь на кресло напротив друга.
- Я, конечно, понимаю, что ты наш босс и мы все семья, - заговорил бейсболист, смотря куда-то в сторону, - и все, что ты делаешь, это только на благо клана. Но это неправильно! Я просто не верю, что ты так можешь поступить! Тем более он твой друг, он верит тебе и всегда безотговорочно будет выполнять все твои просьбы…
- Ямамото, хватит.
- Я просто хочу сказать…
- Хватит я сказал.
- Но…
- …
Такеши удивленно посмотрел на сидящего перед собой друга. По глазам Тсуны было ясно, что он все понял и больше не хочет его слушать. Вообще сейчас весь его внешний облик внушал страх, что даже внутри Ямамото все сжалось. Но он все равно с вызовом смотрел на своего босса, показывая, что будет отстаивать свою позицию до последнего. Савада внимательно посмотрел на друга, и взгляд его неожиданно потеплел и наполнился какой-то грустью. Ямамото, почувствовав смену атмосферы разговора, тоже расслабился и облегченно вздохнул. Тсуна же виновато опустил голову, как-то горестно усмехнулся и заговорил:
- Извини меня. Я действительно не знал. Я был такой дурак! Думал, что посылаю его помочь. Я даже не предполагал, в чем заключается эта «помощь»… Он, наверное, меня не простит, - как-то совсем обреченно закончил он и закрыл лицо руками.
На плечо легла сильная рука рука. Тсуна поднял голову, увидев Ямамото, уже стоявшего рядом. Он улыбался.
- Простит, конечно простит.
От теплой улыбки мечника и уверенности, исходящей от всей его фигуры, стало как-то легче, и Тсуна тоже улыбнулся.
- Ну ладно, не будем о плохом, все наладится, - Ямамото ободряюще подмигнул, - пойду чаю нам сделаю что ли…
- Десятый?
Тсуна с Такеши удивленно повернулись в сторону дверного проема – там стоял растрепанный и растерянный Гокудера.
***
- Доброе утро, Гокудера-кун,- совсем как в школьные годы поздоровался Тсуна и неловко замолчал.
- Ладно, пойду-ка я чаю нам сделаю, а вы поболтайте, - весело заговорил Такеши, пытаясь хоть как-то разрядить обстановку. И, выходя из комнаты, шепнул тихо Гокудере, - он не знал.
Он вышел из комнаты в общий коридор, оставив этих двоих наедине. И только тогда он устало прислонился к стене, невесело улыбаясь. Все-таки он любил этого крикливого подрывника, чет бы его побрал! Но он отлично понимал, что вместе они не будут. Все-таки Гокудера целиком и полностью принадлежал своему «Десятому». Он – правая рука босса Вонголы - будет со своим боссом, и этого не изменить, можно лишь смерится. Так будет лучше, лучше для него. Главное, что бы сам Тсуна понял, владельцем какого сокровища он стал.

@темы: Ямамото/Гокудера, фанфикшен

---

Без названия

[Властелин Ничего]

Название: нет
Автор: Pan Hetman Malfoy
Пейринг/персонажи: 8059
Состояние: закончен
Рейтинг: все невинно
Жанр: романтика, юмор
Разрешение на размещение: оповестите, если уж захочется
Дисклеймер: все не моё, даже идея фика
Предупреждение: ООС не исключен
От автора: писалось по заявке:

заявка

Ямамото\Гокудера.
У 8059 разгар цветочно-конфетного периода, но Ямамото подозревает (почему - на усмотрение автора), что у Гокудеры есть кто-то еще. И готов любыми средствами выяснить, кто это такой, но расследование сильно осложняет синдром "всеобщей любви к Гокудере-куну". ХЭ, юмор, побольше романтики.

сам фик

Всё было прекрасно. Можно описывать это бесконечно, но выразить невозможно. Ямамото был счастлив как никогда. Потому что был влюблен. Даже не просто влюблен, а любил. И ему отвечали взаимностью. Конечно, кто-то может сказать, что это неправильно и привести кучу аргументов, но сейчас Такеши было наплевать на их мнение, ведь этот вспыльчивый-постоянно-ворчащий-курящий-блондин был с ним. Был ЕГО. И Ямамото хотел, что бы Гокудера был ТОЛЬКО его. Что бы все улыбки были только ему, все взгляды только на него. Да, черт возьми, Ямамото хотел, чтобы даже ругался Гокудера только на него! Такеши никогда не замечал за собой такого собственничества, пока не стал встречаться с ним. Вроде все прекрасно – эта «курящая бомба» ворчит, смущается, но целует. Вспоминая это, Такеши довольно жмурится и улыбается своим же мыслям. Но, как гласит один из законов жизни, если все хорошо, то мы сами придумываем себе неприятности.
Был обычный будний день. Такеши шел в школу в отличном настроении. Хаято, несмотря на то, что они уже вместе, все равно в обычной жизни держался поодаль и постоянно ругался. Но здесь ничего не поделать, Ямамото все равно любил его и не представлял другим. Сейчас он встретит его и Тсуну, и они пойдут вместе. Его и Тсуну. Мечник задумался. Да, Тсуна их друг, но Гокудера так к нему относится… Нет, это всего лишь уважение, не более. Точно уважение. Да и сам босс уж точно ничего не испытывает к своей «правой руке». А вот и они. Улыбка сама собой появилась на лице и тут же исчезла: Тсуна стоял очень близко к подрывнику и делал что-то очень странное – то ли осторожно трогал Гокудеру за шею, то ли за ухо. Блондин слегка пригнулся, чтобы боссу было удобнее, и придерживал волосы рукой, чтобы шея была открыта. Савада, конечно же, смущался, зато подрывник был счастлив как никогда, при этом еще что-то восторженно рассказывал. Кулаки сжались сами собой.
- Хай, - поздоровался бейсболист, натягивая беззаботную улыбку.
- Ямамото! – Тсуна быстро отпрыгнул от своего подчиненного. – Доброе утро! А Гокудера тут ухо себе проколол и мне показывал…
- Ухо значит проколол? – задумчиво повторил Такеши, но взгляд его был мрачен. – А мне покажешь?
- Еще чего! Обойдешься,– грубо ответил Гокудера и отвернулся, - Джудайме, нам пора идти, а то опоздаем.
Тсуна кивнул, и они поспешили в класс. Весь путь они преодолели молча. Да и в школе Ямамото не был настроен разговаривать, хотя и пытался выглядеть как обычно. Но как можно спокойно сидеть и улыбаться, если они опять о чем-то шепчутся?!
***
- Тебе не кажется, что Ямамото сегодня какой-то не такой?
- Да не волнуйтесь, Джудайме, за этого бейсбольного придурка. Наверное, по голове мячом получил или не выспался.
***
Ямамото вздохнул и стал смотреть в другую сторону. Опять девчонки столпились и о чем-то шепчутся. До мечника стали долетать обрывки их фраз, а говорили они о Гокудере. Ха, конечно он всем нравится, но им ничего не светит. То, что такая куча народа была без ума от его возлюбленного, льстило, но при этом и раздражало. Бейсболист усмехнулся и прикрыл глаза. Конечно, подслушивать не хорошо, но его одноклассницы сами достаточно громко обсуждали подрывника. И все бы ничего, пока речь не зашла до темы «встречается ли он с кем-нибудь». Ямамото прислушался.
- … да нет никого! Он вообще ни на кого не смотрит даже!
- Да есть! Точно есть! Не может такой парень ни с кем не встречаться!
- Ну не знаю… Он вообще ни с кем не общается, кроме Тсуны… ну и Ямамото, пожалуй.
- Может с кем-то из них и встречается? – за вопросом, расцененным как шутка, последовало хихиканье.
- Да нет, вряд ли. Я как-то видела, как он в школьном коридоре с кем-то долго говорил по телефону и улыбался, а эти же двое были в классе, так что…
- Да, кстати, я тоже как-то видела его, сидящем в кафе, что около парка. Ну, новое такое, вы меня поняли. Так вот он точно кого-то ждал…
Договорить им не дал звонок. И все разбежались по своим местам. А вот Ямамото уже было не до урока: с кем это Хаято мог говорить по телефону? А уж те более кого-то ждать в кафе! Конечно, он мог ждать там самого Такеши, если бы не одно но: они вдвоем никогда еще не были именно там и ни разу даже пока не договаривались туда сходить. Он взглянул на этого «изменника»: тот, подперев подбородок рукой, задумчиво смотрел в окно. «И о ком это он там мечтает?» - разражено подумал Ямамото и уткнулся носом в учебник, дела вид, что что-то увлеченно читает. Но на самом деле в голове его крутились мысли, что у Гокудеры кто-то появился на стороне….
***
Уроки наконец-то закончились, теперь тренировка. Ямамото любил бейсбол, так как эта игра ему действительно нравилась и вообще позволяла уйти от ненужных мыслей или наоборот хорошо порассуждать. Поэтому попрощавшись с Тсуной и Хаято, он отправился на поле. Выкладываясь по полной, он все равно постоянно вспоминал разговор одноклассниц. Когда тренировка была окончена, а все тело ныло от приятной усталости, уже на выходе из раздевалки его ждал Гокудера.
- Привет, бейсбольный придурок. Ты сегодня долго. Пошли домой.
Ямамото подозрительно взглянул на итальянца, но промолчал и пошел рядом. Всю дорогу он не пытался заговорить, так что вскоре подрывник не выдержал:
- Да что с тобой такое, черт возьми? Ты чего молчишь?
- Где ты был?
- Что?
- Где ты был, пока у меня была тренировка? – так же холодно повторил мечник.
- Эм… Да какое твое дело?
- Какое моё дело? – Такеши схватил парня за плечо и развернул к себе лицом. – Ты шляешься непонятно где и непонятно с кем!
- Убери руки! – Гокудера попытался вырваться. – Что ты себе позволяешь?! И вообще я ни с кем не «шляюсь»!
- Прости, - Ямамото отпустил подрывника и пошел дальше, - даже не знаю, что на меня нашло.
Гокудера пошел рядом, что-то ворча под нос:
- Если тебе уж так интересно, я был у Десятого, помогал с алгеброй.
С одной стороны это Такеши немного успокоило, с другой – опять Тсуна! Подрывник проводит с ним больше времени, чем с самим Ямамото. Надо будет как-нибудь это решать, так продолжаться не может. Но это пока подождет.
***
На следующий день излишняя подозрительность все еще не покидала Такеши. Он неотрывно следил за бедным подрывником. Именно бедным, потому что тот в свою очередь сначала просто непонимающе смотрел в ответ, потом стал смущаться, поправляя то свою одежду, то прическу, а потом и вовсе не выдержал: отвел Ямамото в сторону и высказал все, что думает по поводу «похотливых взглядов некоторых бейсбольных идиотов». На что хранитель кольца дождя лишь неопределенно пожал плечами:
- Тебе показалось.
Тем не менее стал стараться наблюдать за блондином менее явно. Но стоило лишь немного ослабить контроль, как вон он уже разговаривает с какой-то смазливой девчонкой! А нет, ничего серьезного: отшил и вернулся к Саваде. Стоит, что-то втирает своему «любимому Десятому». Нет, все-таки пора это прекращать и немедленно!
Ямамото встал из-за парты и направился к Киоко. Отведя ее в коридор, он доступно ей объяснил, что пора бы уже обратить внимание на своего «тайного поклонника» и предпринять какие-то меры. Девушка все выслушала, поблагодарила и заверила, что ей и самой нравится Тсуна и она поговорит с ним в ближайшее время.
Только бейсболист уладил одну «проблему», как в классе появилась другая - старший братец Сасагавы, который, не найдя своей сестры, теперь увлеченно что-то втирал Тсуне и его «правой руке», как бы повиснув у обоих на шее. Как ни странно, подрывник ни просто не возмущался такому фамильярному отношению к себе и Джудайме, но и внимательно слушал боксера. Ямамото поскорее подошел к ним, протянув Рёхею руку для приветствия. Тот, в свою очередь, ее пожал, но для выполнения этого ему пришлось «отпустить» Гокудеру. После чего сразу же, со словами «экстремально важно», ушел к своей сестре. Поинтересоваться, о чем они говорили, Такеши не успел: похоже, уроки у них в школе начинаются исключительно не вовремя.
В остальном, как сначала показалось Ямамото, день прошел вполне мирно, никто особо к Хаято не приставал, не считая толпы поклонниц, на которую уже никто не обращал внимания – за самим Ямамото бегала такая же. Да вообще вроде жизнь налаживалась: Тсуна сегодня пошел домой с Киоко, позволяя своим хранителям наконец-то возвращаться только вдвоем. Даже то, что Ямамото задержали немного после занятий, не омрачало день – все равно Гокудера его подождет.
Вот его отпустили, и Ямамото, поспешно перешагивая через несколько ступенек, спешит вниз, где и натыкается на странную картину: Хибари, сдавливая с помощью тофны шею подрывника, прижимает последнего к стене. Тот лишь что-то приглушенно, но возмущенно говорит.
- Что здесь происходит? – в голосе Ямамото ни капли той привычной беззаботности.
- Уйди, тебя это не касается, - прошипел Гокудера, за что его горло было только сильнее сжато.
- Иди, куда шел, иначе я и тебя забью до смерти, - произнес Кёя, даже не оборачиваясь на подошедшего парня.
- Я не против, можешь забить или закусать, но сначала поговорим.
- Не вмешивайся! – попытался возразить хранитель урагана.
- Молчи, - резко оборвал его Такеши, так что подрывник и правда удивленно замолк.
Такое несвойственное поведение Ямамото заинтересовало Хибари, поэтому он, отпустив свою «жертву», кивком пригласил мечника отойти.
- Жди, - уходя, бросил итальянцу бейсболист.
Гокудера сделал «грозное лицо», что-то проворчал, но послушно остался ждать.
Через некоторое время Ямамото вернулся. Целый и невредимый, но очень серьезный.
- И о чем…
- Пошли, - мечник снова его прервал, взяв под локоть, и потащил по коридору, попутно дергая двери.
Наконец-то, когда был найден свободный незапертый кабинет, Ямамото втолкнул туда подрывника.
- Какого…?!
- Что бы так больше никогда не делал, слышишь меня?
Ямамото почти вплотную подошел к парню, так что Гокудере даже пришлось отступить, но спина уперлась в учительский стол.
- Да что с тобой такое, черт побери?! – Хаято уперся руками с грудь мечника, так как тот подошел настолько близко, что чувствовалось его теплое дыхание.
- Послушай меня, - Ямамото все еще был серьезен, немного взволнован, а в глазах его были отблески какой-то грусти, - во-первых, не связывайся с Хибари. Я, конечно, понимаю, что ты его не боишься, но не связывайся, прошу тебя.
- А во вторых? - Гокудера хмуро посмотрел на Ямамото, что тот отвел взгляд.
- А во вторых… У тебя кто-то есть? – Такеши еще сильнее опустил голову.
- В смысле?
- В прямом. У тебя кто-то есть? Ты с кем-то встречаешься, кроме меня?
- А… Ха! Да ты никак ревнуешь, бейсбольный придурок? – Гокудера было засмеялся, но увидев, насколько подавленно выглядит стоящий перед ним парень, не стал, лишь усмехнулся и добавил. – Да успокойся, нет у меня никого.
Потом, немного помолчав, совсем тихо добавил:
- …люблю тебя, - и уткнулся головой в грудь Такеши.
Он уже не увидел сначала удивленный, а потом переполненный нежностью взгляд Ямамото: ведь это был первый раз, когда Гокудера признался ему в любви.

@темы: Ямамото/Гокудера, фанфикшен

---

Мисс Мафия 2009

[Властелин Ничего]

Фэндом: Katekyo Hitman REBORN!
Название: Мисс Мафия
Автор: A - [J]Pan Hetman Malfoy[/J] & B - [J]Mammon le Fay[/J]
Пейринг: 8059, XS, намеки на 6927, возможно на D18
Рейтинг: PG-13, и чуть R за ругательства Скуало
Размер: мини
Статус: недописано
Жанр: стеб + немного флафф
Дисклеймер: у нас своя трава, на чужую не претендуем, но иногда попользоваться…
Размещение: сначала меня спросите
От автора: Дело было то ли в начале лета, то ли в июле 2009. Мотоке было скучно, и она сподвигла написать это, но дело так и было заброшено. Пылилось и откладывалось, но решила все-таки выложить, что есть. В общем-то, печаталось мной, под надзором, так что все тапки в меня же. Вообще это планировался стеб, но когда пишу по своим отп, меня переклинивает на флафф.
Писалось по заявке с нон-кинка:

заявка№29

Незаметно подкралось время конкурса "Мисс Мафия". Среди участниц такие красавицы как Хром Докуро, Ядовитый Скорпион Бьянки, Супербия Сквало, Лал Мирч, Кристина...
Состав жюри и имя победительницы - на усмотрение автора. Из пейрингов хотелось бы узреть XS и 8059 точно, остальные опционально. Жанр, естестенно, юмор со стебом.

- Тсуна, выбирай, кого посылать на конкурс.
- Ээээ.... какой конкурс? о_О
- Думай быстрее, иначе пойдешь ты.
- Джудайме!! Давайте я!
- Я никуда не пойду! Не решай за меня!
- Джудайме! Можно мне?
- Если не будет участника, то ты умрешь.
- Стой, Реборн!
- Джудайме!
- Ладно, пускай Гокудера идет, раз он хочет..
Аркобалено достал мобильник, и, набрав номер, сказал неизвестному собеседнику:
- Итак, хорошо. На конкурс "Мисс Мафия" от Вонголы идет Гокудера Хаято.
- Ха-ха, это будет весело!
***
Поместье Каволоне было оживленным, как никогда. Еще бы! Сегодня здесь проводился конкурс «Мисс Мафия 2009»! А поскольку от этой семьи не нашлось претенденток на участие, то Дино любезно предложил в качестве места проведения свой дом. В нем же были оборудованы сцена с местами для гостей. В помощь для сохранения порядка на мероприятии Дино разумно позвал Хибари Кёю с его дисциплинарным комитетом. Но кто же мог предположить, что Кея возьмется за предложенную ему работу с таким рвением? И вот теперь все успели пожалеть, что вовремя не сумели отговорить Дино от подобного решения. А сердце самого бедного босса Каволоне кровью обливалось, когда Кея заклеивал обоями роскошные панно ручной работы, мотивируя это тем, что «эти тупые травоядные, собравшись в кучу» все испортят или украдут. Ну невдомек было парню, что это МАФИЯ, и если они и будут что-то "тырить", то это будет уж не панно точно.
В общем, организация конкурса потребовала много сил, но вот все готово, зрители прибыли, жюри заняло свои места, ведущий на сцене, а участницы взволнованно ждут своего выхода в гримерной.
- Итак! Поскольку все собрались, то мы начинаем наш ЭКСТРИМальный конкурс «Мисс Мафия 2009»! Я, Сасагава Рёхей, буду ведущим на этом конкурсе, где победительницей станет самая ЭКСТРИМально классная красотка. Кстати, она получит не менее ЭКСТРИМальный приз, но пока я не могу вам о нем рассказать! Это аркобалено полным составом, - после чего назвал каждого из присутствующих детей, - и вон тот очкарик с ЭКСТРИМально лохматой прической – Ирие Шоичи, который здесь как представитель Мельфиоре.
После чего в зале снова раздались аплодисменты. Ирие еще раз запустил руку в свою шевелюру, взлохмачивая и без того торчащие волосы. «Где я? Как я вообще сюда попал? Кто все эти люди?» - крутились в голове ошарашенного парня вопросы. А тем временем ведущий продолжил:
- А теперь давайте познакомимся с нашими участницами! И участница №1 ЭКСТРИМально милая Хром Докуро!
Девушка вышла за сцену, явно смущаясь такому количеству устремленных на ее глаз, и встала недалеко от ведущего. К себе она прижимала трезубец, будто он был единственной опорой и поддержкой в этом жестоком мире. Из зала послышались крики и аплодисменты. Особенна активно что-то орала и размахивала плакатами группа людей в зеленой школьной форме.
- Хочешь что-либо сказать нашим гостям? – обратился к ней боксер.
- Д-да, - неуверенно кивнула она и взяла микрофон, - я х-хочу сказать… Что не подведу вас, Мукуро-сама!
- Да, это было ЭКСТРИМально! А теперь перейдем к нашей следующей участнице! Это Ядовитый Скорпион Бьянки! Поприветствуем!
И под шум зала, покачивая бедрами, вышла Бьянки. Вид у нее был крайне недовольный, но, посмотрев в зал, она увидела жюри. Взгляд мгновенно потеплел, на лице появилась улыбка. Подскочив к Рехею, она прокричала в микрофон:
- Риборн! Любимый! Я выиграю ради тебя и докажу, на что способна сила Любви! Я..
- Да отдай микрофон, - приглушенно сказал ведущий, отнимая микрофон, - Спасибо, Бьянки, можете встать около первой участницы, - что девушка и сделала, - А теперь представляю вам третью участницу – Айрис из Мельфиоре!
Женщина под возгласы толпы гордо заняла свое место и небрежным взмахом руки дала понять, что говорить сейчас не хочет.
- Ну ладно! – Рехей посмотрел в свою карточку, которую держал в руке, с чем-то сверяясь. – Четвертый участник – это Суперби Скуало!
С ускорением, явно преданным чьим-то пинком, на сцену был вытолкнут длинноволосый парень.
- Воооиииии! - проорал хранитель Дождя Варии, что даже в микрофоне не было необходимости.
- Э… - ведущий быстро опомнился. – О! Это был ЭКСТРИМальный крик! Хотите что-нибудь сказать зрителям?
И протянул микрофон, чем мечник и воспользовался:
- Вроооиииии!!!! Занзас, ты ублюдок! Я тебе это припомню, хренов босс! А вы, мусор, если решили отсиживать здесь свои жопы, ожидая, что я для таких ….
Договорить ему не дал ведущий, вовремя вспомнивший, что тут есть дети.
- Спасибо-спасибо! Можете пройти к участницам.
Скуало еще что-то злобно сказал ведущему, но зрители этого не расслышали, и, бурча себе какие-то ругательства под нос, все же встал на место.
-Так, ладно, а следующий участница…
Только Рехей хотел посмотреть, кто там дальше по списку, но очередная «участница» уже стояла рядом с ним, недобро смотря на зрителей исподлобья.
- Осьминожья башка, а ты что тут делаешь? – ведущий тоже заметил подошедшего.
- Еще слово скажешь, и я тебя отправлю в ад, торфяная башка, - «правая рука» босса Вонголы зло посмотрел на боксера, доставая пачку сигарет и нервно закуривая.
- Эй! Ты что делаешь, придурок! Это ЭКСТРИМально вредно моему здоровью! Быстро потуши! – и попытался отнять источник никотина.
- Да хрен тебе, голова-газон! – но и подрывник не собирался сдаваться без боя, все еще сжимая во рту сигарету, попутно доставая динамит.
И неизвестно, чем бы это все закончилось, если бы из зала не послышалось:
- Гокудера-кун, не надо, прошу тебя!
Подрывник заметил вставшего со своего места Саваду, пытающегося докричаться и делающего какие-то знаки руками:
- Джудайме! *__* Что? А.. Ладно-ладно, понял-понял.
Он еще раз злобно зыркнул на боксера, но сигарету потушил и встал на свое место.
- Так-то, - Рехей одобрительно кивнул, посмотрел в свою карточку и продолжил, - это была участница № 5 Гокудера Хаято. Перейдем к нашим следующим претенденткам! Это девушка из червелло – Мария!
На сцену вышла розоволосая девушка и молча встала рядом все еще недовольным Гокудерой.
- Эм… Ну ладно. Далее претендентка № 7! Тоже мисс из червелло – Джульетта!
Новая участница, внешне совершенно неотличимая от предыдущей, так же, не обронив, ни слово, заняла свое место. Рехей лишь удивленно за ней проследив, заглянул в карточку и продолжил:
- Далее участница № 8 – Анна – так же леди из этой организации!
История повторилась.
- А теперь София!
Еще одна девушка, копия предыдущих, присоединилась к толпе.
- Претендентка № 9 - …
<…>
Никто точно не мог сказать, сколько времени, а точнее дней, прошло, но сейчас жюри вместе с половиной зала спало. Оставшаяся половина либо клевала носом, пытаясь еще следить за представлением участников, либо просто разговаривала или решала какие-то отвлеченные проблемы. На сцене же все участники, занимались своими делами: Айрис делала себе маникюр, Бьянки в водолазных очках читала книгу «100 и 1 сильнейший яд мира, или как сделать вашу любовь «до гроба»», ее брат тоже читал что-то, попутно жуя суши, заботливо подсунутые Ямамото, Скуало же, тихо матерясь пытался распутать свои волосы, которые аккуратно заплела Хром во множество косичек. Сама же Докуро сидела рядом и извинялась. Часть червелло, которая все же поместилась на сцену, сейчас смотрела на огромный монитор, по которому транслировали улицу: туда прибывали и находились прочие из организации, которым не хватило тут места. И лишь только энтузиазм ведущего был по-прежнему на высоте:
- И, наконец-то, участница № 4851 – червелло Дорис! Уф, их было ЭКСТРИМально много! Но с представлением конкурсанток закончено!
Зрители и жюри, услышав, что мучению наконец-то пришел, заметно повеселели и завозились.
- Жюри хочет сделать поправку, - Реборн запрыгнул на стол, за которым сидело судейство, - мы решили сократить количество участников, так что от червелло будет всего одна девушка…
Зал облегченно вздохнул и зааплодировал. Аркабаленно же тихо между собой переговаривались:
- Интересно, где всех этих обычно держат, - раздраженно сказала Лал Милч своему соседу.
- Зато теперь мне понятна одна из причин мирового кризиса, кора, - ответил ей Колонелло.
А тем временем ведущий продолжил:
- Это ЭКСТРИМально хорошая новость! Так что от червелло остается участница…э…Мария! А всего в конкурсе у нас 6 человек! И теперь у нас перерыв, а девушки идут готовиться к первому конкурсу «талантов»!
***
- Ну а теперь мы можем начинать! - ведущий снова занял свое место и был полон энтузиазма. - Наш первый конкурс – «конкурс талантов»! Каждая участница должна будет выйти на сцену, рассказать о каком-нибудь своем талантов и, по возможности, его продемонстрировать! Но одно условие! Использование допинга, магии и оружия запрещено! А теперь начнем, во имя ЭКСТРИМа! Итак. Первым сюда выйдет осьминожья башк... - в сторону Рёхея полетело пианино, но он ловко уклонился, а музыкальный инструмент после столкновения с ближайшей стеной развалился, - Хаято Гокудера!
На сцену вышел крайне пофигистично настроенный подрывник.
- Какой у тебя талант? – скептически окинул взглядом его боксер.
- Ну вообще-то я должен был играть на фортепьяно, но как-то не срослось, - кивок в сторону остатков инструмента.
- Нда… - задумчиво потянул ведущий. – Ну и какой тогда другой талант ты нам продемонстрируешь? Ты вообще что-нибудь еще умеешь?
- Конечно, умею! Я же «правая рука» босса! Я умею все!
- Да-да, я слышал, что осьминожья башка в школе ботан еще тот, - презрительно бросил Рёхей.
- Никто не виноват, что тебе на твоем боксе все последние мозги выбили, голова-газон, - злобно процедил сквозь зубы Хаято.
- Знаешь что… - Рехей уже хотел было поставить этого курильщика на место, но вспомнил, что Киоку просила хорошо себя вести, - Ладно, спорить не буду, в науках ты шаришь. А что с другими способностями?
- Я все могу, - высокомерно заявил Гокудера, скрестив руки на груди.
- Ну, тогда давай посмотрим на твой актерский талант! Текст, в студию!
И на сцену вышла одна из червелло, принеся в руках какие-то распечатанные листки, которые и вручила подрывнику. А Рехей продолжил:
- Это мы взяли у тебя, так что дополнительная подготовка тебе не нужна, я думаю. А теперь давай, читай!
Хаято посмотрел на первый листок: ничего особенного – вроде страницы из какой-то книги, похоже «Мастер и Маргарита», которые он распечатывал для урока по иностранной литературе, правда, почему-то не с первой. Он вздохнул, но решился. Поскольку на пол страницы была иллюстрация, изображающая кота, поглощающего грибы, то текста было совсем мало. Он набрал полную грудь воздуха и громко, с выражением стал читать, совершенно не обращая, что читает – ведь главное - это с чувством:
- «Слова эти были настолько неожиданными и нелепыми, что Степа решил, что ослышался. В полном смятении он рысцой побежал в спальню и застыл на пороге. Волосы его шевельнулись, и на лбу появилась россыпь мелкого пота. Гость пребывал в спальне уже не один, а в компании», - затем Гокудера перевернул страницу, - «… Парень навис над своим боссом. Сейчас Тсуна выглядел еще более беззащитным, но при этом безумно соблазнительным. Подрывник начал страстно целовать его грудь, легко прикусив поочередно соски, чем вызвал легкий полустон. Затем, не переставая целовать тело своего босса, спустился ниже. «Не надо!» - шатен попытался оттолкнуть от себя друга, а на лице выступил румянец. Гокудера лишь улыбнулся: «Не волнуйтесь, Джудайме, больно не будет». И нежно его поцеловал. А Тсуна, неожиданно для подрывника, подался вперед, обхватив его талию своими ногами, и громко простонал: «Хаято!..»»
На этом Гокудера остановился, чтобы перевести дыхание. Все-таки выразительно читать не так-то легко! Он совершенно не следил за тем, ЧТО произносит, все внимание и силы он приложил, чтобы это было громко и внятно, ведь он где-то слышал, что это успех хорошего оратора. И действительно! Похоже, на публику он произвел впечатление: вон как замерли, даже будто не дышат. Сначала подрывник внутренне усмехнулся своим достижениям, но тут он понял, что что-то не то. Было слишком тихо. А на лицах зрителей был шок. И джудайме! Он был без сознания, а рядом с ним сидела бледные Хару и Кёку, закрывавшие уши Ламбо и И-пин соответственно. Даже этот «бейсбольный придурок» не улыбался, как обычно: глаза его были широко раскрыты, а рот раскрыт настолько, что без проблем бы туда поместился один из мячиков, которыми он кидается в своей тупой игре. Лишь Реборн чему-то улыбался. А потом и Занзас, босс Варии, заржал во весь голос. Тут-то Гокудеру и окончательно охватила паника. Он быстро пробежал глазами по тексту, что он только что зачел. Это конец! Листы выпали из рук, картинно разлетевшись по сцене. А пока подрывник судорожно придумывал себе методы расстаться с жизнью, даже думал, как напроситься на ужин к Бьянки, на сцену с независимым видом, жуя зефиринку, вышел Бьякуран. Он окинул взглядом окружающих, удовлетворившись их реакцией, закинул себе в рот остатки сладости.
- О! Это же мои фанфики! А я их везде искал, а то читать нечего! – он наклонился, собрав разбросанную бумагу. – Ну, я пошел. Бай-бай!
И удалился за кулисы.
Первым в себя пришел ведущий:
- Кхе-кхе, - прочистил горло он, немного разряжая обстановку, - приносим извинения за технические неполадки. Думаю, все же нашему участнику удалось продемонстрировать свой талант…
- Джудайме! – Гокудера упал на колени. – Прости меня! Я не специально! Я взорву того придурка! Я не хотел! Я заберу у Ямамото катану, чтобы сделать себе харакири и смыть этот позор! Что? Нет катаны, есть бита? Джудайме, я сделаю себе харакири битой!...
- Г-гокудера-кун, - Тсуна уже пришел в себя, - н-не надо, я тебе верю, что ты не специально. Все нормально…
- Джудайме! Я виноват! Простите меня!
Подрывник с гулким стуком стал биться лбом об пол.
- Э-э! осьминожья башка, ну-ка перестань! А то пробьешь дыру в сцене! – Рехей попытался поднять парня с пола и привести в адекватное состояние.
Недалеко стоящий Хибари злобно глянул на «это тупое травоядное», прикидывая в уме, сможет ли оно и правда испортить сцену. А Рехею все же удалось заставить Хаято прекратить:
- Да стой ты! Видишь, тебя никто не винит! Тсуна принял твои ЭКСТРИМальные извинения! Это наша ошибка!
Подрывник просящее, взглядом полным раскаянья, посмотрел на Саваду. Тот в свою очередь очень интенсивно утвердительно кивал. Пока Гокудера еще колебался, но вроде уже успокоился, Рехей вытолкал его со сцены за кулисы и вернулся на свое место.
- Уф. Это было ЭКСТРИМально… Ладно, продолжим наш конкурс! Это был участник Гокудера Хаято со своим эм.. чтением! А теперь следующая конкурсантка – прекрасная Бьянки!
И на сцену, неспешной походкой, вышла «Ядовитый скорпион».
- Ну и что же вы нам продемонстрируете?
- Ну, сначала я хотела показать свой главный талант – это моя любовная кухня. Но тут слишком много людей, не все смогут ее попробовать, чтобы оценить. Да и предназначается она исключительно для моего ненаглядного. Поэтому я решила сыграть на фортепиано, - презрительный взгляд в сторону все еще неубранных остатков инструмента, - но из-за моего глупого братца все сорвалось. Поэтому я буду танцевать. Этим танцем я хочу показать силу моей любви к Риборну! Музыку и реквизит!
Сначала вышла одна из червелло, принеся на сцену длинную палку на подставке. Затем вышли Хару и Киоку в одинаковых платьях и встали сбоку, чтобы не особо бросаться в глаза. Заиграла музыка, а девушки запели. О чем они пели и как – не суть важно, т.к. все внимание было приковано к Бьянки. Девушка стала весьма эротично танцевать. Да чего уж там! Это был полноценный стриптиз у шеста, с последующим бросанием элементов одежды в Реборна, которому ловко удавалось уклониться. Когда на ней осталось лишь нижнее белье и все ждали главной части представления, то ли по воле случая, то ли кто-то специально постарался, но Ламбо попал в базуку десятилетия и для Бьянки предстал как «Ромео». Таким образом представление было сорвано, а бедному парню в пятнистой рубашке пришлось спасаться бегством от разъяренной фактически голой девушки, держащей в руках, как выразился бы Рёхей, экстремально опасную лазанью. Эти двое покинули актовый зал, мужская часть зрителей взорвалась аплодисментами. Лишь Тсуна не мог понять, почему все так оживились. Сам-то он все пропустил по причине того, что Мукуро, сидевший на заднем ряду, заботливо прикрывал Саваде глаза на протяжении всего выступления.
Ведущий, дождавшись, когда зал угомонился, когда затих последний крик «на бис», продолжил свою работу:
- Спасибо несравненной Бьянки за ее ЭКСТРИМально э…. талантливое выступление! А теперь очередная участница – Айрис – продемонстрирует нам свои таланты!
Девушка вышла на сцену, помахав всем ручкой:
- Спасибо всем моим фанатам! Мне на вас наплевать, но спасибо! Если хоти действительно мне помочь, приходите в лабораторию!
- Так что же вы нам продемонстрируете?
- Я покажу мой талант модельера! Все понравившиеся модели вы можете заказать у нас на сайте! А теперь приступим!
Айрис отошла немного назад, встав недалеко от Рехея. В очередной раз вышла червелло, расстелив красную ковровую дорожку, на которую теперь были направлены все прожектора. И вот появилась сама модель! Девушка на высоких каблучищах, покачивая бедрами, в умопомрачительным платье с декольте.
- Я всегда знал, что все манекенщицы – не особо симпатичные плоскогрудые вешалки, но эта бьет все рекорды, - шепотом сказал Колонелло своей соседке.
- Пф, - только и ответила Лал, но про себя подумала, что ее грудь намного больше, чем у этой модели.
А на задних рядах никак не мог успокоиться Мукуро, раздражая окружающих своим «куфуфуфу». Занзас уже хотел было показать «мусору», где его место, но иллюзионист радостно поделился причиной своего веселья. Вскоре ржала вся Вария, ведь моделью оказался никто иной, как Гло Ксиния. Тем не менее показ прошел относительно без происшествий. Не обращать же внимания на такие мелочи, как в сердцах обиженная модель? Никто и не обращал.
Рехей, похлопав удаляющимся со сцены Айрис с Гло, перешел к объявлению следующего участника:
- Поблагодарим Айрис за это ЭКСТРИМальное шоу! А теперь следующая претендентка….эм… претендент! Суперби Скуало!
- Врооооииии! Чего вам еще от меня надо?
Хранитель дождя явно был не в благоприятном расположении духа.
- Ты должен продемонстрировать нам свой какой-нибудь талант! Ты что-нибудь умеешь?
- Конечно я умею, тупой боксер! Я – лучший мечник! И если ты так хочешь увидеть мой «талант» - то я без проблем сейчас порежу тебя на кусочки, - Скуало кровожадно облизнулся и повернулся к Рёхею, - правда какого-то хрена мне не разрешили взять с собой оружие!
- Потому что это условие конкурса, глупая рыба! Неужели ты ничего больше не умеешь, кроме как орать и махать ножиками?
- Нет, - Скуало отвернулся, разглядывая край сцены.
- Не уже ли совсем ничего?
- Ты что настолько, тупой, бездарный мусор?! Я же сказал, бл@ть, что больше ничего не умею! Или у тебя проблемы со слухом?!
Рехей глубоко вздохнул, вспоминая сестру, собрал все свое самообладание.
- Ну, тогда ты проигрываешь в этом конкурсе…
- Какого черта ты творишь, жалкий мусор? – раздался крик из зала.
Это был Занзас:
- Каково хрена, из-за того, что ты - бездарность, мы должны проигрывать?!
- Да пошел ты, чертов босс! Я не умею больше ничего и вообще мне плевать на вас и это все! – мечник был зол не меньше.
- Хм, - в голову Рёхея пришла мысль, и он обратился к Варийцам, - а может вы знаете о каких-нибудь талантах Скуало?
Суперби картинно скрестил руки на груди, ожидая, какие же «таланты» найдут его сослуживцы.
- Ну, у него красивые волосы и упругая задница! – прокричал Луссурия.
Хранитель Дождя никак не ожидал такого и теперь не знал, как на это реагировать: лишь беззвучно открывал и закрывал рот, чем полностью оправдывал свою фамилию.
- Э…. Это не талант, - немного растерялся ведущий.
- А жаль, - вздохнул варийский боксер, - но задница у него все равно клёвая.
- Может кто-нибудь знает еще какие-нибудь у него таланты? – Рехей все же не сдавался.
- Ну… Он хорошо поет, - пробурчал Занзас.
- Врооооиии! Кода это я пел?! - наконец-то очухался длинноволосый мафиози.
- В душе, - все так же мрачно ответил несостоявшийся Десятый босс Вонголы.
- Ши-ши-ши, а босс подглядывает за Скуало в душе! – развеселился принц.- Да вы, босс, извращенец!
- Вовсе нет, придурок! – разъярился в свою очередь новоявленный «извращенец», - я..
- Босс, ты правда подглядываешь, когда я моюсь?! – Скуало явно был озадачен таким поворотом событий, это, конечно, раздражало, но при этом еще почему-то немного льстило и смущало, заставляя покрыться легким румянцем.
- Хватить молоть чушь, тупой мусор, лучше пой! Или я лично повыдираю все твои патлы!
Скуало прикинул все за и против и все же решил спеть. То, что он спел в тот знаменательный день, было записано предприимчивым Маммоном и распространено за определенную плату. Поскольку платить за это, кроме, как потом выяснилось, Занзаса, никто не хотел, то теперь это можно услышать совершенно бесплатно на возможных ресурсах интернета [1].
Когда выступление было окончено, а Скуало получил заслуженные аплодисменты и покинул сцену, Рёхей пригласил следующую участницу:
- А теперь попрошу поприветствовать червелло.. э.. какую мы там оставили? Да! Червелло Марию!
Но на сцену никто не вышел. Но зато к Рёхею подошел Дино и что-то сказал на ушко, а боксер согласно кивнул, после чего босс Кавалоне удалился.
- Так вот! – продолжи ведущий. – Мне только что сообщили, что помощь червелло, оказанная нам в техническом плане, ну вынос реквизита и т.п. – это и есть ее талант! – зрители лишь недоуменно пожали плечами, пару раз для приличия хлопнув в ладоши. - Так что приглашаем следующую претендентку – это Хром Докуро! Поприветствуем!
***
За пару минут до этого за кулисами.
- Глупая девчонка, ты понимаешь, что у тебя нет никаких талантов, и из-за этого Мукуро-сама проиграет! – Кен, хотя и сдержанно, чуть ли не рычал на испуганную Хром.
- Именно поэтому ты и предлагаешь, чтобы она тоже показала стриптиз, как и «Ядовитый Скорпион», чье выступление всем понравилось? – окинул их скептическим взглядом Какимото.
А Кен пытался обучить девушку на своем примере, как она должна будет делать. Та лишь кивала и краснела, смотря как парень, пританцовывая, уже стягивает с себя брюки.
- Не увлекайся, - одернул его Чикуса, - она поняла, хотя вряд ли ей это поможет.
- Не важно! – огрызнулся тот в свою очередь на друга. – Уже объявляют! А ну, пошла! – И он вытолкнул девушку на сцену. – И бедрами, бедрами не забывай!...
***
Растерянная девушка вышла в центр сцены.
- Ну и какой ты нам талант покажешь? – обратился к подошедшей ведущий.
- Ну… ну я буду танцевать, - тихо сказала Хром и густо покраснела.
- Это ЭКСТРИМально хорошо! Музыку!
И заиграла музыка, чем-то напоминающая кантри, но без слов, лишь можно было различить что-то похожее на “ку-фу-фу..» Сасагава деликатно отошел в сторону, дабы не мешать выступлению. А девушка стала танцевать.
Бедная Докуро честно старалась, вспоминая и выступление Бьянки, и советы Кена. Мало того, что у нее не было никакой практики, так еще и не было шеста: так что роль оного пришлось выполнять, как окрестили его про себя большинство зрителей, «большой вилке». При этом «вилка», при попытке ее обвить ногой, пару раз падала.
Мукуро, задумчиво делая Тсуне массаж и следя за представлением свой подопечной, только качал головой. Понимая, что без его вмешательства провал обеспечен, он решил, приняв самый безучастный вид, немного помочь…
В момент, когда девушке все же удалось с себя стянуть, пиджак, показав окружающим свой веселенький лифчик в ананасах, грудь, если с этим размером уместно это слово, стала расти. Буквально. И быстро. От размера 0+ она достигла доброй пятерки. И теперь все присутствующие вместе с весьма озадаченной Хром взирали на это чуда биологии. Девушка, все еще не веря своему глазу, для эксперимента немного попрыгала на месте – грудь колыхнулась в такт прыжкам, потом потрогала – ну настоящая! Но, тем не менее, из-за этого замешательства и культурного шока окружающих представление было прервано. Девушка не знала, как себя вести и ситуация ей казалась поистине безвыходной. Но случилось неожиданное (или уже это стало вполне предсказуемым?): на сцену снова вышел Бьякуран, неся в руках еще неоткрытую пачку зефира. Совершенно беспардонно он взял микрофон у ведущего и обратился к залу:
- Ну и кто утащил мои диски с «Сентиментальным порнографом»? Яре-яре, даже про Пико и его друзей диски забрали, – очень выжидательное посмотрел в жюри, на Шоичи.
Парень под этим проницательным взглядом фиалковых глаз заерзал на месте, ему резко стало жарко, как-то неуютно. И только Бькуран было хотел что-то сказать, как Ирие его перебил:
- Жюри вынесло вердикт, что Хром снимается с этого конкурса! – в зале зашумели. – Так как она применила иллюзию, что запрещено условиями. Я же правильно говорю?
Последний вопрос уже был адресован аркабалено. Реборн улыбнулся, согласно кивнул и от себя добавил:
- Но чтобы такого больше не повторилось, конкурс будет не засчитан для всех участников, - зал возмущенно начал шуметь, - решение судейства не обсуждается. Кто будет против – умрет. А тебя, Бьякуран, я попрошу покинуть сцену, чтобы не мешать проведению конкурса.
- Ладно-ладно, - босс Мельфиоре примирительно поднял руки, - я всего лишь искал свои диски…
После чего пожал плечами и ушел. А затем все внимание снова было обращено на Хром, все еще стоящую полуголой среди сцены. Было видно, что девушка на грани истерики. И грудь, начавшая быстро «сдуваться», стала последней каплей – Докуро в слезах убежала за кулисы, бормоча что-то похожее на «простите Мукуро-сама».
Ведущий проводил ее удивленным взглядом:
- Это была Хром Докуро со своим…э… трезубцем! Конечно, ситуация вышла ЭКСТРИМально некрасивой, но я надеюсь, что она сильно не расстроится! Тем не менее, жюри вынесло вердикт, что этот конкурс будет не засчитан для всех участников! Так что наши претендентки могут начинать готовится ко второму конкурсу – «конкурсу красоты»! А поскольку все уже ЭКСТРИМально устали, он пройдет завтра! Так что все пока свободны!
***
Закулисье. Личные гримерные.
Занзас во вполне доброжелательном расположении духа, шел по коридору, попивая виски из горла. Сегодня должен пройти второй конкур, который, как выяснилось, будет состоять из двух частей. Из каких именно, босс Варии в подробности не вдавался, знал лишь, что сейчас вся его «элитная» часть подразделения каким-то образом помогает хранителю дождя готовиться.
Сделав большой глоток, Занзас толкнул дверь в гримерку Суперби, но он никак не был готов к тому, что там его ожидало: Второй Король Мечей, с крайне раздаренным выражением лица, скрестив руки на груди, был в … красном раздельном женском купальнике! Все виски, что Занзас взял рот, были выплюнуты на мечника.
- Бл@, чертов босс! Ты совсем охренел?! Я теперь весь мокрый!
Босс же, все еще не мог откашляться, так что бил себя кулаком по груди.
- Может водички? - заботливо предложил Луссурия, выходя из-за спины блондина (как потом выяснилось, он завязывал верх купальника). – Или искусственно дыхание? Я в этом мастер, - и подмигнул.
- Не. Надо, - голос Занзаса все еще был хриплым. - Что. Это. Такое?!
- Это Скуало решил соблазнить и переспать с каждым из членов жюри, чтобы обеспечить нам победу, - подскочил к боссу принц. Потом, подумав, добавил, - и с каждым из зрительного зала, чтобы уж наверняка. Ши-ши-ши~
Скуало, вытиравший полотенцем свое лицо и волосы от остатков виски, даже замер, услышав такую «правду» о себе. Не успел он возмутиться (точнее разрезать этого коронованного придурка на колечки, ровно по полоскам на свитере), как первым отреагировал Занзас:
- Что!? – и схватил бедного Суперби за волосы, подтащив к себе и смотря прямо в эти «наглые» глаза (и дыша перегаром – добавил бы хранитель). – Ты! Ты! Ты чертова продажная шлюха!
- Что?! Кто я!? – Скуало, мягко говоря, прифигел от такого заявления. – Вроооииии! Ты кого слушаешь!?
- А кого я должен слушать, когда ты так вырядился?! Тьфу!
- Это для конкурса! – попытался оправдаться обвиняемый, хотя на лице и появился румянец.
- Ну, я и сказал, что для конкурса ты соблазнишь всех. Ши-ши-ши, - снова влез Бельфегор.
Занзас зло посмотрел на смутившегося подчиненного, чьи длинные белые волосы сейчас были намотаны на руку. Тот не выдержал этого взгляда:
- Вроооии! Да тебе вообще какое дело?! Что хочу, то и делаю!
- Что ты сказал, мусор? – голос босса перешел на злобный шепот.
И только Скуало захотел послать его куда подальше, тем самым решив свою судьбу, как вмешался хранитель Солнца:
- Ну-ну, мальчики, не ссорьтесь. Бель-тян всего лишь пошутил, правда?
- Ши-ши-ши ~
- Вод видите? Это правда для конкурса… конкурса купальников. А мы намерены выиграть, поэтому наш красавчик так и одет.
Занзас недоверчиво посмотрела на Луссурию, вздохнул, но мечника отпустил:
- Ладно, мусор, так уж и быть, тогда можно, - хранитель на это «разрешение» лишь хмыкнул, а Занзас еще раз окинул взглядом «одежду» Скуало, которая скорее не скрывала все «прелести», а лишь их подчеркивала, и поспешно отвернулся, - и только попробуй не выиграть, чертов мусор!
А тем временем Тсуна и Ямамото покупали себе попить в автомате, стоявшем в коридоре. Но сделать им не дал прибежавший Фуута, запыхавшийся и взволнованный:
- Братик Тсуна, у нас там проблемы! Гокудера не хочет идти на конкурс и кричит, что все взорвет! Пошли туда быстрее!
Они удивленно переглянулись и побежали за мальчишкой в гримерную хранителя урагана.
Тот, в свою очередь, обнаружился зажатым в углу, пытаясь удерживать одной рукой на себе какое-то одеяло, которым он был обмотан, а другой несколько шашек динамита.
- Гокудера-кун, что случилось? – обеспокоенно спросил зашедший Савада.
- Джудайме! Джудайме, простите меня, но я не могу выйти в этом!
- Э… А что на тебе? Одеяло? – Тсуна покосился на тряпку, в которую был замотан хранитель. – Ты в этом должен выступать?
- Ха-ха, это прикольно, - внес свое свою лепту бейсболист.
- Нет, конечно! Я.. я должен, - договорить Гокудера не мог, а лишь на щеках его проступил румянец.
- Да он должен выступить в ЭКСТРИМально откровенном наряде, - сказал Рехей и рывком сдернул с парня тряпку.
И в комнате стало тихо. Гокудера стремительно краснел. Очень стремительно. К слову: краснел не только он, но и Тсуна с Ямамото.
Гокудера был в женском нижнем белье и чулках. Конечно, если бы пришедшие знали, что это на конкурс купальников, то они бы догадались, что это именно купальник, просто он «стильный» и черный, а чулки к образу любезно предложил доктор Шамал. Но они этого не знали.
- Джудайме! Я все объясню! Верни это, торфяная башка, - последняя реплика предназначалась уже хранителю Солнца, у которого он вырвал свое спасительное одеяло и быстро прикрылся.
- Э… Это…. неожиданно, Гокудера-кун, - выдавил из себя Тсуна, пытаясь улыбнуться, - может и правда не стоит…
- Джудайме, вам не нравится? – в голосе подрывника послышался испуг.
- Нет-нет, мне нравится, - начал поспешно оправдываться Тсуна, а про себя подумал: «Господи, что же я несу».
- Ха-ха, но он же в этом не пойдет, правда? – обрел дар речи хранитель дождя.
- Конечно же не пойду, бейсбольный придурок! Хотя если Джудайме нравится, - и опустил взгляд.
Тут, как всегда, неожиданно, отъезжает зеркало и там оказывается маленькая комната, где Реборн пьет, судя по запаху, кофе.
- Если Гокудера не пойдет, то проиграет, а наказание понесешь ты, жалкий Тсуна, - веселым тоном сообщает аркобалено.
- Хииии! Нет! Почему сразу я!?
- Потому что ты должен отвечать за все поступки своих подчиненных, в том числе и за неудачи!
- Тогда я пойду! – самоотверженно выступил Хаято в защиту босса, что чуть тряпку не выронил.
- Нет! – это уже сказал Ямамото, что даже удивился сказанному, а под несколькими парами глаз, направленных на него, вообще смутился и попытался отшутиться. – Э… Ха-ха, ну это.. Гокудера, конечно, выглядит очень забавно, но может его одеть.. э.. поприличнее?
- Ты что, тупой бейсболист, думаешь, я выгляжу неприлично?!
- Да, - ответил Такеши и посмотрел на подрывника серьезно, в стиле «и возражений я не потерплю».
Но на Хаято это не подействовало:
- Да кто тебя вообще спрашивает?! Тем более, иначе босс может пострадать!
- Ну, если Гокудера не против, он меня очень выручит, - отозвался Тсуна.
- Конечно же нет! Я сделаю все для Джудайме!
Мечник нахмурился. Не нравилось ему все это, определенно не нравилось. В дверь постучали, а затем заглянул Ромарио:
- Реборн-сан, Рехей-сан, конкурс сейчас начнется, и вам нужно занять свои места.
- Ну, мы пошли, - ответил Реборн и прыгнул подчиненному Дино на плече, после чего они втроем ушли.
- Думаю, тебе тоже пора, - обратился Савада к «правой руке», - и чтобы ты не волновался, мы будем стоять с тобой за кулисами.
- Конечно, - согласно кивнул бейсболист, - а то мало ли кто к тебе в таком виде престанет, ха-ха!
Фразу Ямамото Хаято проигнорировал:
- Спасибо большое, Джудайме! Позаботьтесь обо мне!
И они отправились ждать выхода подрывника.
***

[1] песня Скуало

@темы: Ямамото/Гокудера, фанфикшен

---

Колоринг Такеши Ямамото

[Gideon G. Graves]

Глава 107, страница 1.

Ткнуть?

И ещё один Ямамото, глава 235, страница 13.

Аж 2 шт

TYL!Такеши, глава 1421, страница 14.

Посмотреть на ещё двоих?

@темы: Ямамото, колоринг

---

[Фаолин]

Автор: Фаолин
Бета: Лидэн
Фендом: Katekyo hitman Reborn!
Перинг: TYL!Ямамото/TYL!Гокудера
Рейтинг: PG-13

Взрыв бьет по ушам. Кажется, что барабанные перепонки вот-вот лопнут, не выдержав напора. Гокудера даже не уверен, сможет ли нормально двигаться. Земля горит под руками, голова кружится. Взгляд то и дело цепляется за незначительные предметы - вот сейчас Хаято смотрит на собственные волосы, упавшие на глаза. Несколько пепельных прядей пропитались красным и слиплись.
Гадко, наверно, смотрится.
Взгляд уходит куда-то влево, но там нет ничего примечательного кроме кучи горящего металлолома. А минут пятнадцать назад это было их машиной...
Дальше - немного правее, туда, откуда слышен треск дерева и грохот.
Ямамото. Растянулся на земле, придавленный какими-то досками. Гокудера силится рассмотреть больше, но в глазах темнеет, а руки наполняются свинцовой слабостью.
На кой черт они вообще ввязались в эту операцию? Сейчас уже даже и не вспомнить. "Раз плюнуть", - сказал тогда Хаято временному начальству. Ямамото только кивнул в знак согласия. И все. Бумаги - на руки и вперед на дело.
«Еще один взрыв», - отрешенно думает Гокудера, когда его отбрасывает в сторону ударной волной. Ну и хорошо, что отбрасывает - проще будет добраться до Ямамото и утащить с поля как можно дальше. Это не их битва, и смерть сегодня придет не за ними. Ураган этого не допустит.
Черная пелена медленно сходит в глаз, тело почти слушается. Хаято заставляет себя подняться на четвереньки. Что-то в правом боку неприятно хрустит. Ну и черт с ним. Это всего лишь тело...
И ползти-то - твою мать, ползти! Докатился, хранитель Вонголы! - всего ничего, несколько метров. Правда за это время было столько взрывов, что Гокудере кажется, что он через весь ад на четвереньках протащился.
- Ямамото... - он-то думал, что так легко вытащит этого идиота из-под обломков. Ага, как же, с такими-то руками. Хотя кости целы, это главное. А ногти - нестрашно, новые нарастут. Если удастся выбраться. - Черт, вставай уже...
А губы соленые...
В руках такая слабость, что даже пальцами нормально не пошевелить. И доски так больно бьют и царапают по изодранным костяшкам. Ничего, жить можно, это просто ссадины...
- Ямамото, твою мать, вставай!
Почему он не открывает глаза? Гокудере всю дорогу его на себе тащить что ли?
Ну вот, доски почти закончились. А вот и проклятый кейс, из-за которого началась вся эта неразбериха. Так и пристегнут наручниками к запястью Хранителя Дождя.
Чтоб они все подавились своими бумажками, сволочи...
В боку хрустит еще раз, и по животу словно кипяток разливается. Гокудера не хочет думать, что именно происходит в его организме - он не слишком-то хорошо разбирается в анатомии, но на ум приходят не самые приятные словечки. Например "внутреннее кровотечение"...
- Такеши, придурок, нам пора...
А крови на траве как много. И откуда? Из пореза на подбородке Ямамото? Надо же...
Спутанные волосы снова падают на глаза, и откинуть их не получается. Вот прекрасно... в самый раз сейчас сознание потерять. И сдохнуть на этом гребаном задании, как собака. И не в одиночестве сдохнуть, мать его.
Еще один взрыв, совсем рядом. Земля трясется, посылая в и без того переломанные кости пульсирующую боль. Звук словно выключается, как в сломанном телефоне, остаются только шипящий шум и жжение над правым глазом.
А черта с два. Не подохнут они на этом задании, как пара неопытных мальчишек.
- Гокудера?
Тишина отступает, слух лезвиями прорезает свист пуль.
Раунд второй, мальчики. Расстреляем тех, кого не подорвали. Браво!
- Сколько можно валяться, а? - губы растягиваются в безумной улыбке и взрываются болью - оказывается кровь уже успела запечься. Ребра снова хрустят - Хаято чувствует этот хруст всем телом. И ему совсем неинтересно, что сломалось на этот раз. Там вообще что-то целое осталось?
А к взрывам можно привыкнуть. И уже даже нестрашно, что в любую секунду твое тело может разнести на куски. Ожидание куда страшнее.
Гокудере кажется, что он научился вылавливать звук летящей гранаты среди моря выстрелов и криков, и ему до секунды ясен следующий удар.
И в грудной клетке почти не больно, когда приходится потянуться всем телом и накрыть собой этого идиота, чтобы он ненароком снова не угодил под какой-нибудь обломок. И руки почти не дрожат, и разбитый лоб не кровоточит.
- Хаято... - о, разговаривает. Значит живой, не убило.
- Чего? - а Ураган может отвечать. Тоже пока еще на тот свет не отправился - уже благо.
- Не нужно...
- Заткнись, дурак. Тебе нельзя говорить. У тебя... подбородок разбит, - слова вылетают изо рта вместе с кашлем, и Гокудера в последний момент успевает прикрыть рот рукавом, чтобы не запачкать рубашку Ямамото кровью еще больше. Таким правильным мальчикам не престало ходить в замызганных шмотках.
А Ямамото только смотрит в шальные глаза Урагана, и Гокудере хочется разрыдаться под этим беспомощным взглядом.
Ну что ты так смотришь, дурак? Ну да, потрепало немного. В первый раз что ли? И не в таких передрягах бывали. Выберемся.
- Все тебе нянька нужна... - зрение снова пропадает. Приходится вцепиться в Такеши, отчаянно удерживаясь на краю сознания. Где-то недалеко снова взрывается граната, с неба сыплются комья земли.
- Нужна. Очень нужна, - соглашается Ямамото откуда-то из темноты, и бок взрывается болью. Чернота перед глазами превращается в разноцветную бензиновую пленку.
- Твою мать... ты что делаешь? Пусти...
Вот же придурок! Держит именно за тот бок, где все ребра переломаны. Хотя хрен его знает, в каком боку их больше покорежилось - особо не посчитаешь.
- Я? - темнота отступает ровно на секунду, чтобы Гокудера мог увидеть глаза Хранителя Дождя. В голову обухом ударяет безумная мысль, что тьма расступилась под этим взглядом. Просто не могла не расступиться. - Я спасаю свою няньку.

@темы: Ямамото/Гокудера, фанфикшен

---

По Гоку тоже есть няшные клипы~

[Edward Elric]

+1

@темы: видео, Гокудера

---

"Сезон дождей"

[erskyn]

Название: «Сезон дождей»
Автор: [L]Таракашка Тачибана[/L]
Бета: [L]Mad Selena[/L]
Фандом: Katekyo Hitman Reborn!!
Персонажи: Ямамото, Гокудера. Эпизодами Хару, Цуна и Кёко. Некоторые побочные пейринги.
Рейтинг: для главы: R
Жанр: drama, angst, hurt/comfort, UST.
Дисклэймер: отказываюсь от прав на персонажей.
Размер: миди
Состояние: не закончен
Размещение: с непременным указанием автора и предварительным сообщением, где текст будет размещен.
Предупреждения: так как я довольно давно занимаюсь этой работой без фидбэка - мне действительно очень нужны чужие мнения. Действие происходит в примерном 8YL. Фанфик не был рассчитан на арку со школой Симон, и можно сказать, что его предыстория начинается сразу после окончания арки будущего. В тексте возможен сильный OOC персонажей, слэш и гет, описания неприятных, в том числе сексуальных сцен, и помимо того - он основан на известной схеме "A любит B любит C". Тем не менее, я надеюсь, что все это не будет настолько смертельно и Вы получите достаточно удовольствия.
P.S.: Автор любит комментарии!~

Глава 1.

Давай разрушим потолок
И будем видеть бездну звёзд,
Читать падений их следы.
Я притворюсь, сглотнув комок,
Что я твоих не вижу слёз
Сквозь волны темноты.
© Flёur, «Сегодня».

Приятного прочтения!

Тишину, нарушаемую только шумом ливня, прорезало три звонка – один длинный, тревожно пронзительный и долгий, и два коротких – в такт сокращениям сердца. И потом все снова стихло в ожидании. Ямамото выронил книгу с колен, когда поднимался, на ходу сбрасывая с себя липкие и цепкие оковы сна. В полумраке комната упрямо не узнавалась, казалась чужой; он оглянулся в рассеянности, будто пытаясь понять, где находится. Кажется, уснул у себя в гостиной, когда читал…
Ямамото потянулся, поправил очки на переносице – что ни говори, а из-за бумажной работы, которая часто на него сваливалась, стремительно падало зрение. Он щелкнул ночником, стоящим на тумбочке рядом с диваном, прислушался – но всё, окружавшее озарённую теплым рыжим светом комнату, молчало.
Едва он начал думать, что ему показалось – пустующий темный дом снова содрогнулся неприятным трезвоном. На сей раз он не умолкал: видно, посетитель твердо решил достать Такеши или попасть к нему в дом. Очень быстро разболелась голова. Впопыхах отложив книжку, Ямамото босиком по холодным доскам кинулся открывать двери. В коридоре было темно и неуютно, да и вообще во всем доме горела только одна лампа в гостиной, откуда мечник только что ушел. Он не любил включать тут свет, и вечерами, особенно дождливыми и холодными, как сегодня, дома становилось безумно тоскливо, даже одиноко.
Дверь открылась с противным скрипом, и мигом коридор залило ночной темнотой и холодным ветром. Ливень там был просто волшебный, но угнетающий. Трещащий звук так и не прекратился и звенел уже почти надрывно. Ямамото несколько секунд смотрел на застывшего у стены человека, не узнавая его. Он странно прислонился лбом к кнопке звонка на стене, и вот так стоял, не двигаясь. Такеши подергал уголками губ, не зная, улыбнуться или нет – узнавание пришло, когда он поймал абсолютно пустой и знакомый взгляд. Меньше всего на пороге своего дома он ожидал увидеть Хаято.
– Перестань, – коротко попросил Ямамото вместо приветствия. Гокудера не сразу поднял голову, оставляя в покое звонок. Сразу же повисла непривычная, тянущая тишина, нарушаемая только шуршанием ливня.
Хаято смотрел на друга всего несколько секунд, а потом сунулся в дверной проем, будто пытался пролезть под его рукой. Это определенно не нравилось мечнику, слишком разбитым он выглядел. Такеши его удержал, сжав за плечи, и снова отстранил на расстояние вытянутых рук. Хотелось невольно прикрикнуть на него, встряхнуть за плечи, заставить слушать – выглядел тот лишенным, опустевшим.
– Можно я у тебя поживу? – сипло спросил Гокудера вместо объяснений. Он промок насквозь; пока Ямамото с некоторым удивлением ощупывал его одежду, где, как оказалось, не осталось ни единого сухого места, Хаято жестко и почти даже враждебно, несмотря на отвратительный видок, смотрел ему в глаза, будто бы пытаясь загипнотизировать и заставить кивнуть.
– Можно, – все же потерянно согласился Такеши, но с места так и не сдвинулся. Тогда Хаято сам протиснулся в коридор, попросту отпихнув его с пути, и там совсем жалко пристроился спиной у стены. Он пытался найти в карманах сигареты, но все пачки, как одна, промокли, а зажигалка, судя из потока последовавшей после обысков ругани, оказалась потеряна.
Ямамото представить себе не мог, почему тот оказался на улице, и вообще не понимал, как подобное могло случиться. Он вообще отчего-то не мог сказать ни слова – друг, ссутулившийся у стены, мокрый насквозь и закоченевший от ветра, вызывал неконтролируемую жалость. Именно жалость, а не сочувствие, что было хуже всего. Такеши так ничего и не спросил – он просто старался действовать так, как было бы правильно. А правильнее всего – оставить его у себя дома, затолкать в горячий душ, дать сухую одежду и что-нибудь противопростудное, и положить спать.
Положить спать…
Он так и застыл, молча глядя на него поверх стекол очков, и очнулся, лишь когда тот вздернулся, встрепенувшись, будто промокшая ворона, отряхнулся от воды и мрачно покосился на него. И потом с остервенением принялся стягивать мокрый пиджак с себя. Не дав ему это сделать, Такеши схватил его за запястье – Боже, какой он холодный, так и заболеть легче легкого – и попросту потащил к ванной комнате. Застучали торопливые шаги по полу. На ходу Хаято озирался и раздраженно поджимал губы, но все-таки не возражал.
– Почему у тебя везде темно? – спросил он, когда Такеши привел его в комнату, только там включив свет. Глаза обжигало с непривычки, так что Хаято постоянно щурился, прогоняя заплясавшие вокруг темные пятна. Тем временем мечник сам стал наливать ванну, тщательно проверяя ладонью температуру воды. Хаято нужно было, прежде всего, хорошенько согреть…
– Мне слишком много здесь напоминает об отце, – улыбнулся своему отражению в воде Ямамото, после чего повернулся к Хаято, сдергивая с лица очки и зацепляя сложенными дужками за ворот футболки. С друга все еще ручьями текла вода. От пиджака он избавился наполовину – Такеши покрепче вцепился в мокрую ткань, помогая стянуть, а потом, расправив в руках потерявший форму пиджак, положил его поверх корзинки для белья. – Ты мне сейчас все расскажешь, понял?
– Понял, – угрюмо откликнулся Гокудера, негнущимися пальцами вцепляясь в пуговицы рубашки, пока Ямамото снимал с него галстук. Мокрая ткань выскальзывала из пальцев, отказываясь поддаваться. – Рассчитывать на то, что ты меня оставишь, не придется?
– Не придется, – железно отрезал Такеши, перехватывая нерасстегнутые пуговицы, но, поймав на себе слегка ироничный взгляд, смущенно отвернулся, оставив его раздеваться самостоятельно.
Хотя зачем это, они ведь далеко не дети, чтобы смущаться друг друга… Он закрыл крышку унитаза – санузел здесь был спарен с ванной – и сам сел сверху, нервно потирая чуть замерзшие руки. Этот ночной и мокрый холод, наверное, еще долго не забудется. Как же можно так промокнуть? Казалось, что Гокудера не менее получаса провел под ливнем. Такеши отвел взгляд, когда друг выпутывался из брюк, и уставился в стену рядом.
Сбоку послышался плеск воды. Ямамото друга уважал, но все-таки не удержался от того, чтобы не покоситься на него. Он никогда не наблюдал за собой привычки разглядывать голых мужчин, и, тем не менее, можно было с первого косого взгляда на Гокудеру заметить, как тот похудел. Месяца три назад он притащил друга на пляж, и по сравнению с тем… ну, было с чем сравнивать. Тот так побледнел и потерял в весе, что теперь казалось, будто острые, болезненные ребра еще чуть-чуть и прорвали бы кожу изнутри.
Глядя на сильно натянувшие кожу лопатки, Такеши испытывал нечто сродни острого желания защитить его и помочь, быть хоть немного полезным. Невольно он даже сжал кулаки – все это было просто неправильно. У Гокудеры – дом и семья, поэтому он не должен мокнуть на улице под дождем. Но пока единственное, что он мог сделать – это, как минимум, дать ему жилье и ждать…
Гокудера откинулся на бортик ванной. Очень быстро у него раскраснелись щеки, сам он понемногу расслабился – было видно, что теплая вода действовала успокаивающе. По мере того, как он согревался, менялось даже его выражение лица – сначала болезненно напряженное и недовольное, оно понемногу разгладилось и смягчилось. Такеши молча изучал взглядом плитку на полу. Заговорить первым он отчего-то боялся, поэтому ждал, когда Гокудера вспомнит, что ему следовало бы проинформировать друга о произошедшем конфликте.
Вспоминал он об этом долго.
– Хэй, придурок, – окликнул он, прикрыв глаза. Немного рассеянное внимание Ямамото снова вернулось к нему. Хаято вымученно и виновато улыбался. – Извини, что создаю проблемы.
– Да о чем речь, – торопливо пожал плечами он.
Повисла неловкая пауза. Гокудера пытался устроиться в воде так, чтобы погрузиться туда полностью, почти по уши. Такеши скучающе растирал ладони, ожидая, пока тот снова соберется с мыслями, но что-то Гокудере мешало; он снова молчал, напряженно глядя в пустоту.
– Тебя Хару выгнала? – в конце концов, пошел в наступление Ямамото. Гокудера невольно спрятал руку – на безымянном пальце уже два года как красовалось кольцо, скрепляющее их узами брака.
– И это тоже, – усмехнулся он, укладываясь щекой на бортик ванны.
– Тогда что у тебя случилось? – напрямую спросил мечник, взволнованно хмуря брови.
Хаято раскрыл рот, чтобы ответить, но снова вдруг умолк, совершенно неожиданно побледнев. Ямамото сглотнул – у того так потяжелел взгляд, что стало почти неудобно находиться рядом. Какие-то абсолютно пустые, потерявшиеся и бессмысленные глаза… Это было слишком сложно терпеть – он потихоньку сполз на пол, присаживаясь на корточки рядом с ванной, и заискивающе коснулся его влажных волос, будто пытаясь вернуть обратно в мир. Хаято замер всего на секунду: коротко посмотрел на Такеши, а потом немного резко и нервно убрал его руки и спрятал глаза, взглядом уткнувшись в днище ванны.
– Десятый, – коротко бросил он. У Ямамото ухнуло сердце. – Я ему признался.

* * *

Ямамото и Гокудера были такими друзьями, которые не могли и пяти минут не ругаться, но, тем не менее, начинали отчаянно скучать, когда были не вместе. Цуна и сам замечал с ласковой улыбкой, как они зависели от общения друг с другом – и это была вот самая настоящая, крепкая дружба, которая сохранилась уже на целых восемь лет и наверняка продлится еще дольше.
В школе все было вполне безобидно – оба хватали Цуну под руки и неслись гулять, хотя и уже тогда с Гокудерой поговорить можно было намного откровеннее, чем с Савадой. Где-то в старших классах они с Хаято вместе цепляли девчонок и потом, когда все попытки проваливались, со смехом и руганью пополам уходили куда-нибудь поесть, обычно в бар к отцу Ямамото, или где-нибудь развеять скуку – дома у Гокудеры за игровой приставкой. На той же планке все держалось до института, а потом резко подскочило вверх – после поступления они даже неожиданно для себя сблизились настолько, что могли доверять друг другу секреты посерьезнее.
А секреты и правда оказались серьезнее некуда. Где-то в девятнадцать Хаято признался другу, что до безумия влюблен в Цуну. Но оба тогда были чуть пьяны, что и способствовало такому раскрытию, и на нетрезвую голову Ямамото придумал только нелепое «Ха-ха, да это же круто!» и широкую ободряющую улыбку. Тем не менее, этот факт приелся к нему намертво. Он не мог думать ни о чем другом, хотя и находил это несколько постыдным – фактически, он лез в чужие отношения.
А жизнь текла дальше, и уже в двадцать Хаято женился, хоть и не по любви. Менее довольным, впрочем, он от этого не стал. Крепко сжимая плечи друга со слезами на глазах от невозможности объяснить эту дикую радость, Ямамото почти любовался им – ожившим, по-настоящему счастливым. Первая свадьба в Вонголе прогремела почти на всю Японию. Воспоминания об этом праздновании до сих пор дергали самые теплые ниточки души, неизбежно заставляя улыбаться.
Но это была только ослепительно белая полоса перед безысходной темной. Еще через год какая-то местная дрянь убила Цуёши, отца Такеши. И вот тогда всё разбилось – в треск, в осколки, в клочья. Дружба с Гокудерой – в клочья. Счастье – и Хаято, и Ямамото – в клочья. Все, окружавшее оставшегося в одиночестве сына, порвалось и исчезло, осталась только сухая и колючая темнота, пустота и безысходность. Наконец стало видно, как изменилось все привычное для них спустя десять лет и как изменились они сами.
Такеши редко плакал, если не сказать – никогда. Но тогда он не просто плакал, он выл, в ярости мечась по дому, и иногда хватался за катану. Цуна забрал все его мечи, сказав, что это может быть слишком опасно. К нему вообще боялись даже подходить. И только за пару часов до похорон к нему зашел Хаято. Такеши его безумно не хватало все то время, но тот только принес заключение и еще какие-то документы от полиции. Такеши читал молча, подписывал, где надо, хотя взгляд его, темный, резко переставший быть по-прежнему мягким и зеркально-мечтательным, смотрел сквозь листок. Он просто даже не понимал, что делает. Он вообще ничего не понимал. Только потом тоскливо и трусливо жался к плечу Хаято, бесшумно всхлипывая и отказываясь отпустить его даже на шаг.
На похоронах он снова улыбался, и только когда целовал бледный-бледный лоб отца – снова дал волю собственным эмоциям. Вернулся к Хаято он с мокрым, абсолютно пустым и бледным лицом, и красными, невозможно усталыми глазами. Гокудера смог только коротко прислониться лбом к его лбу и взъерошить короткие волосы, на что ему снова беспечно улыбнулись. «Будет тебе» – примерно так шепнул ему Такеши, качая головой.
Улыбка бесила. Особенно такая безжизненная, без былого задора.
Казалось, что умирать он тоже будет смеясь.
Потом Такеши изменился так сильно, что иногда, смотря на него, Гокудера отказывался верить, что это был все тот же его друг, с которым они вместе были еще с четырнадцати лет. Он не ел, не спал, даже как будто резко потемнел – от него пахло таким желанием убивать, что становилось страшно находиться рядом. Он запил, хотя и довольно быстро бросил. Немного курил, вместе с Гокудерой иногда стоял на балконе, давясь кашлем и пытаясь до конца добить хотя бы одну сигарету. Его сломали так быстро, что Гокудера терялся, не зная, как снова выстроить ту крепость в Ямамото, которая защищала всех, успокаивая своей надежной мягкостью и дружелюбием.
Постоянно – рядом с придурком, постоянно поддерживать, тоннами закупать продукты и пытаться ему готовить, проводить почти все двадцать четыре часа в день за односторонними разговорами, когда максимум, на что Ямамото был способен – это кивнуть либо покачать головой… Хаято почти отчаялся. Он даже оставил все свои заботы в пользу идиота: совсем забыл и о Хару, которая каждый день возмущалась ему в телефонную трубку, и о Цуне, любовь к которому со временем обнаружилась как бессмысленная и не имеющая будущего… Но иначе некому было сидеть с Такеши. Да и Гокудера, как его лучший друг, считал это своим долгом. Тем не менее, придурок понемногу оживал. И это не могло не радовать.
Через неделю он вполголоса впервые заговорил с Хаято. Это был тусклый и неприятный разговор. У него даже манера речи немного поменялась – Ямамото ограничивался сухими, скупыми фразами и вопросами, и каждая будто резала и колола морозом. Еще через неделю он встретил Гокудеру с утра добродушной улыбкой и запахом пиццы. Хаято не мог выразить, как он был рад тому, что друг наконец-то стал приходить в себя. Через месяц Ямамото уже практически вел свою обычную жизнь – шутил, смеялся, бегал за всеми и заваливал свою работу, но иногда Хаято ловил его слегка отстраненный, пустой, мрачный взгляд, видел смерть в самой глубине зрачков, и тогда неизменно покрепче сжимал его плечи и встряхивал как следует – и чтобы не смел, гад, больше так тосковать. И, кажется, вскоре Такеши правда смирился с потерей отца.
А окончательно все изменилось через два месяца после смерти Цуёши.
Бейсбольный дебил сказал, что любит Гокудеру.
Хаято чуть по стенке не съехал от такой неожиданности. Он как-то совсем не так представлял себе подобные ситуации… Уж точно в любви не признавались на балконе в перерыве, в самый обычный рабочий день, когда на столе еще целая куча отчетов, а утром – какая-то там крупная миссия. И, тем не менее, по серьезным, хотя и искренне теплым глазам Ямамото Гокудера видел – не врал, сволочь такая. Правда любит.
– Как? – тогда совсем потерянно и непонимающе пролепетал Хаято, роняя сигареты, а Ямамото снова уткнулся взглядом в землю, перевесившись через невысокое ограждение балкона.
– Просто ты всегда был рядом со мной, – тепло улыбнулся Такеши. В его глазах даже мелькнуло что-то вроде легкой грустинки, но быстро пропало, и Хаято решил, что ему показалось. – Я давно тобой интересовался, чуть больше, чем всеми остальными… и, кажется, переборщил.
Гокудера слушал напряженно – с одной стороны ему признавался в любви самый близкий друг. С другой – ведь правда, ближе него нет никого, даже Хару или Цуна не казались настолько важными и своими… И невольно Хаято верил ему, доверял и не боялся.
– Я бы хотел быть с тобой, – зажмурился Такеши с таким выражением лица, будто говорил самый сладкий комплимент в своей жизни, – но я понимаю, что у нас нет будущего, так что… Стоит просто переждать, наверное. Ты не волнуйся, от моего признания ничего не поменяется.
Гокудера рассеянно кивнул. Он не знал, как это воспринимать, но в итоге свыкся. Тогда и Такеши чуть-чуть осмелел. Любовь придурка стала настолько привычной и обыденной, что он научился абсолютно не обращать внимания на его косые взгляды, откровенные прикосновения и редкие недвусмысленные фразы. Это оказалось не так уж сложно.
К тому же, никто не может поддержать страдающего человека так сильно и искренне, как тот, кто любит его безответно. Хаято это понимал. И поэтому, наверное, пришел именно к Такеши. Просто было бы очень кстати получить хотя бы чуть-чуть того ласкового, любовного тепла, и успокоиться вместе с ним. Уж успокаивать он умел, как никто другой…

* * *

После ванной и недолгого, но тяжелого разговора, в процессе которого, впрочем, так ничего и не выяснилось, Такеши его одел, укутал в одеяло, снабдил всем необходимым и оставил в покое. Гокудера несколько раз ловил его за рукав и честно благодарил, от всего сердца, поражаясь тому, как тот переполошился с такой, казалось бы, мелочи – с одной стороны, каждого мужа когда-нибудь выгоняют из дома. Но Такеши, наверное, видел чуть глубже, и поэтому рассеянно улыбался ему в ответ, качал головой и снова исчезал в темноте. Он что-то делал, что-то куда-то носил, где-то пропадал… В доме по-прежнему практически ни разу не загорелся свет. Хаято ежился, укутываясь поплотнее в тяжелую ткань, и устраивался на диване в гостиной.
Скоро мечник принес ему ужин. Гокудере и кусок в горло не лез, он всего чуть-чуть поклевал рис, съел немного суши и выпил кружку горячего чая. Готовил Такеши всегда потрясающе, сказывалась долгая практика, но сегодня еда показалась Гокудере немножко пресной и… как бы пустой. Он был свидетелем того, как Ямамото готовил, и не раз. Он буквально каждую эмоцию заворачивал, каждое чувство, и частичка этих чувств через еду обязательно передавалась гостю, но сегодня что-то было по-другому.
Наверное, у него все-таки было плохое настроение. Гокудера поджал колени к груди. Ямамото рядом допивал чай. Обычно он был теплым и не отталкивающим, но сегодня… Хаято нервно улыбнулся, пряча лицо – такому гостю наверняка не рады.
Да и чему тут, в сущности, радоваться. Любимый человек ввалился поздним вечером в гости и с порога нажаловался на свою собственную любовь. Такеши любил Хаято, Хаято любил Цуну, и никто из них не имел права быть вместе с любимым человеком.
Такеши – только его друг, не более того. Гокудера нарочно подпускал его к себе ближе, чтобы дать понять – у них все равно бы ничего не получилось. До конца он отказываться не мог, да и не хотел – Ямамото все же был ему дорог, и только ему он мог доверять полностью. Это была основная причина, почему Хаято ушел именно к другу. Да и все равно он немного тянулся к Такеши, как тянется человек, нуждающийся в чьей-то любви, и тот был рад безумно и этим крупицам доверия, рассыпанным между ними.
А вот с Цуной все было несколько труднее. Он был боссом Гокудеры и его другом, и нельзя было рассчитывать на нечто большее. Цунаёши был безумно влюблен и уже помолвлен, вместе с очаровательной Кёко они ждали дочку. Увы, в ситуации был виноват один только Гокудера – это он позволил своей преданности, чистому и благородному чувству, перерасти в желание и любовь. По отношению к своему другу это было недопустимо, а по отношению к боссу – и того унизительнее…
– Как все это случилось? – тихо спросил Ямамото. Хаято покосился на него, не сразу осознав вопроса. У Такеши был просящий взгляд – отказаться было невозможно. Ну да, наверное, лучший друг наверняка имел право знать все от слова до слова, а не сплошные сухие факты…
– Я сам не понимаю, как так получилось, – пробормотал Гокудера, запуская пальцы во влажные встрепанные волосы. – Я сгоряча чуть не поругался с Десятым из-за Хару. Он переживал, что я оставил ее почти одну. Я попросил его не вмешиваться, и Десятый, кажется, обиделся. Он на меня почти кричал. – Хаято прикрыл глаза. Это тоже было обидно почти до скрипа зубов. Можно подумать, что им совсем не дорожили. – Я сгоряча подхватил спор, разговор пошел на повышенных тонах и вот… Слова сами собой вылетели, клянусь! – кусая губы, Гокудера сжал кулак. Отчаянно хотелось ударить по столу. Ямамото рядом слушал как-то пусто, как будто вообще пропускал слова мимо ушей. – Он… Десятый так помрачнел. Я никогда у него таких глаз не видел. – Облизнув губы, Хаято в надежде повернулся к другу. Такеши тоже поднял голову, чувствуя его взгляд. В теплых, медовых глазах Хаято подчерпнул немного уверенности для себя. – Мне кажется, он меня испугался. А дома Хару встретила меня со сковородкой в руках. Глупая женщина, – и Гокудера, не сдержавшись, фыркнул. Но потом как-то обмяк в кресле, устало закрывая глаза. Все произошедшее давно улеглось и забылось, но отчего-то эта тревога восставала вновь, будто волной поднимаясь и замирая где-то в горле. – Кажется, Десятый рассказал ей. Хару плакала, и…
– Все понятно, – перебил его Такеши, качнув головой. Показалось, что у него даже лицо потемнело от непонятной тоски – наверное, не хотел слушать дальше.
Отчаянно хотелось курить, а сигареты все насквозь пропахли дождем.
– Нет, я не осуждаю Десятого, – Хаято откинул голову назад, укладываясь затылком на спинку дивана. – Он имел полное право. Но он сделал ей больно, моей жене…
Гокудера любил Хару. Или не любил, но… нет, безусловно, она была чудесной женой, очень красивой девушкой и хорошим человеком. И все-таки для Хаято это был скорее брак по расчету, чем по любви. Разумеется, он делал все возможное, чтобы ее не расстроить, он ее защищал и оберегал, и даже старался любить именно как женщину, как свою жену, но все-таки это давалось ему с огромным трудом. Она была скорее другом, и не более того.
– Что мне делать, если я потерял сразу двоих? – в пустоту задал вопрос Гокудера. Широкая, грубая от рукояти меча ладонь Ямамото легла ему на плечо.
– Давай просто переждем какое-то время, – отчаянно улыбнулся он. Хаято устало убрал волосы с лица. – Я дам тебе жилье, еду, одежду – все, что угодно. Помогу всем, чем смогу, обещаю. Да и… что не смогу – то наверстаю… – И все же в его голосе скользило что-то ироничное. Болезненное. Пустое. – Мы ведь, в конце концов, друзья.
Хаято невольно улыбнулся в ответ, хотя улыбка эта вышла немного вымученной. Он бы сейчас не отказался прижаться к этому придурку или быть прижатым им. Вот только было бы у него право так поступить.
Но Такеши, наверное, и правда смог бы помочь забыть все это.
Как назло, снова всплыла мысль, ненавидимая им больше всего: у него почти нет будущего. Савада теперь им пренебрегает, Ямамото – избегает, чтобы не доставлять неудобств, с Хару они рано или поздно разминутся, потому что они, черт подери, слишком разные и непохожие, но… У него, Гокудеры, есть только они трое – самые-самые близкие. К сестре он возвращаться не хотел. Вот и получилось, что он сейчас мало того, что отравил жизнь Десятому, Хару и Такеши, так и изящно сломал ее самому себе.
– Черт. – Гокудера рвано вздохнул, встряхивая головой. – Я любил его так давно, а… ничего не получилось. Всё пошло коту под хвост.
– Я тебя понимаю, – глухо произнес Такеши. Хаято едва не дернулся в сторону, покосившись на него – по слегка осуждающему и укоризненному взгляду было видно, что сейчас Ямамото имел ввиду именно его, свою неудачную пассию. Вот только его тут не хватало… Но Ямамото на его растерянный и отчаявшийся взгляд ответил мягкой улыбкой, и потом поднялся с дивана, поманив жестом за собой.
– Пойдем, уже давно пора спать. Впереди еще куча времени. Что-то да решится.
Путаясь в одеяле, Гокудера поднялся следом. Тем не менее, в темноте этого неприветливого дома он, наконец, успокоился. Свои собственные проблемы как будто таяли здесь – этим стенам ведь наплевать на них, они просто слушали, все-все тщательно запоминая.

* * *

Такеши переживал так сильно, что не мог заснуть практически до самого утра. Когда он взглянул на часы в последний раз – на них значилось начало четвертого. Буквально через два часа ему уже нужно было вставать и отправляться на миссию… Впрочем, эти самые два часа можно было отоспать и прямо в полете. Дорога, как-никак, предстояла долгая…
Выходило так, будто Такеши только ненадолго прикрыл глаза, а не спал. Ужасно болела голова, и он, что самое обидное, не мог с собой ничего поделать. Его не оставляли мысли о Гокудере и Цунаеши, более того, он чувствовал себя так, будто тоже участвовал в их ссоре и переругался со всеми разом. Тяжело было чувствовать, как лучшие друзья пытаются отрубить свои связи. Хотя какие из них друзья, когда в этом незамкнутом треугольнике нет ни одной взаимной, обоюдной линии.
Сейчас было бы так просто заполучить Гокудеру. Такеши невольно скривился, осознав, о чем думает. Он прекрасно понимал, что лишившийся чего-либо человек способен на многое, даже на самое безумное из всего возможного. Он бы хотел не думать об этом, но не мог.
В конце концов, он давным-давно понял, что все это бесполезно, и отказался от этих глупых мыслей. Он свыкся с тем, что с Хаято ему ничего не светит. Но это не мешало Ямамото представлять его руки вместо чужих. И после этих вечеров наедине с собственным воображением на него обычно накатывала такая бешеная меланхолия, почти депрессия, что друзья с сомнением смотрели ему в глаза и обеспокоенно оборачивались вслед.
Ямамото решительно отбросил одеяло и поднялся, поняв, что вряд ли уснет сегодня – слишком уж велико было напряжение. Пол под ногами казался ледяным. Он изо всех сил старался, чтобы половицы не скрипели: чуть дальше по коридору, в комнате для гостей, спал Гокудера, ни к чему было будить его в такой ранний час.
…пронзительно скрипнули винтики крана. Полилась – сначала холодная, и только потом постепенно набирающая теплоту – вода. Такеши почти замерз, когда стоял под душем, ожидая, что температура станет хотя бы на несколько градусов теплее его тела.
Гокудера-Гокудера-Гокудера… Иногда только такая мысль и билась в висках, и не хватало слов – все вертелось на языке его имя. Не хватало слов, чтобы объяснить, как ему был дорог этот человек. Даже Цуна и вся остальная Вонгола… Сравнивая то, в каких доверительных и теплых отношениях был он с Хаято, с тем, как друг немного холодно и официально общался с Хранителями, он понимал – а вот так близко больше никогда не будет ни у него самого, ни у Гокудеры. И он не мог думать о нем не как о друге, иначе все внутри вспыхивало отвращением. Это казалось унизительным по отношению к ним, к их дружбе, которой вскоре исполнится десять лет.
«Я не могу себе этого позволить, – в сотый раз напомнил себе Такеши, устало смежив веки. Нестерпимо жгло глаза от воды. Тонкий шелест, похожий на звук дождя, успокаивал и странно умиротворял. – Я не имею права даже представлять его своим любовником. Слишком тяжело будет отказаться потом от таких мыслей…»
Он думал, что всё пройдет. Вернее, он надеялся на это. Нарочно проводил все больше времени в компании ослепительных красавиц или же вполне симпатичных парней, старался отвлечься и хоть как-то забыть. А, как выяснилось, влюбленность не прошла, а переросла в любовь – спокойную, уверенную и надежную. Наверное, не было ничего страшнее односторонней любви. От Такеши к нему тянулась нить – тонкая, незримая, но крепкая и твердая – но ответа не было.
Ничего с этим уже не поделать.
…Кулаками по плитке – бесшумно, бессильно, и потом раскрытыми ладонями сверху-вниз, стирая с плитки испариной осевшую влагу. Необъяснимое отчаяние.
Они слишком близки – он невольно воспринимал любое прикосновение, любой косой взгляд за ответные чувства. Или правильнее будет – надеялся, что это может быть ответ? Он не мог отделаться от него, отчиститься от этих глупых, выматывающих чувств, перестать, наконец, ревновать Гокудеру к любому столбу. Или начать уже ревновать его к Цуне?
Останавливала мысль, что тогда ему будет больно.
И снова все по кругу.
…На кухне нашлось почти засохшее печенье и молоко. Стакан теплого молока на ночь – наверное, лучшее снотворное из всех существующих, но другое дело, что спать оставалось всего час. Такеши впервые за огромное-огромное количество времени встречал рассвет, наблюдая, как медленно выползает из-за крыш соседних домов красно-рыжее солнце.

* * *

Утро у Гокудеры началось рано. Он не знал почему, но выспался просто превосходно. Дома у придурка было отчего-то очень уютно, и вместе с тем – одиноко. Хаято ночью давил в себе какую-то растущую волну; ему почти требовалось чье-то тепло, чье-то присутствие рядом.
Он и думать не смел, чтобы позвать Ямамото к себе, но не отказался бы, чтобы он прочитал его мысли и пришел сам… Такеши наверняка смог бы отвлечь его от всех тех переживаний. Но Хаято неизменно спотыкался о тот факт, что они – друзья. Им нельзя. И он сам не имеет права так выматывать друга, почти насмехаться над ним, позволяя подойти на несколько шагов ближе.
Надеть пришлось все то, что дал ему вчера Такеши, хотя и выглядело оно уже изрядно помятым. В ванной царил настоящий холостяцкий кавардак. Пришлось взять его зубную щетку, и причем без спроса, но у Хаято было на это право лучшего друга.
В штабе Вонголы он сегодня, сразу после той жуткой ссоры, объявиться не мог. Пойти домой, фактически, тоже. Оставаться у Ямамото и мешать ему не хотелось, хотя выйти на улицу сейчас казалось самым худшим вариантом из в принципе возможных… Гокудера раздраженно вздохнул, плеская холодной водой себе в лицо. Его равномерно раздражала вся эта ситуация.
Ямамото вертелся на кухне, это было несколько неожиданно для такого раннего часа. Хаято мысленно отметил, как он выглядел – галстук, рубашка, все выстирано и отглажено, хотя и явно видно, что мужскими руками. Возможно, важная миссия. А то и даже опасная. Стало даже немного досадно, но зато он мог без лишних проблем остаться у него дома.
Сказать-не сказать, попросить-не попросить… Нет, но просто поговорить с ним точно нужно.
На хрипловатое со сна приветствие Такеши оглянулся будто немного растерянно, но потом благосклонно, молчаливо улыбнулся и снова занялся завтраком. Гокудера замер, невольно теребя манжеты рубашки и сжимая-разжимая кулаки – как следовало начать, что полагалось делать? Он и самому себе не мог объяснить своих мыслей, что и говорить о том, чтобы пытаться втолковать это Такеши, чьи ухаживания он откровенно игнорировал или вовсе пресекал. Теперь же он хотел настоять на том, чтобы тот, наоборот, продолжал, не останавливался, отвлекал и спасал. Да они… не пара друг другу абсолютно, и будущего у них нет, но только ему Гокудера и мог доверять.
Гокудера молчал, будто обиженно поджимая губы, и сверлил его затылок глазами. Ямамото, разумеется, чувствовал, что тот хочет что-то сказать, но тактично молчал – не думал, что у него есть право требовать от него ответа.
Закипел чайник. И когда Такеши потянулся снимать его с подставки – Хаято, удивляясь собственной смелости, резко шагнул к нему, всем телом прижимаясь к спине – больше не знал, что сделать, что сказать, и действовал почти отчаянно. Эта зараза была выше его где-то на полголовы, и в плечах шире, да и вообще – намного массивнее по сравнению с его практически хрупким и болезненно тонким телом. Гокудера мог только прижаться щекой к шее друга и неистово стиснуть руками торс, чувствуя, как резко каменеет его спина.
– Эй, эй, Гокудера, – с нервным смехом отозвался он, пытаясь оглянуться, но Хаято крепко вжался лицом ему в спину. Он слышал, как Такеши крупно сглотнул, едва давя в себе сладкую дрожь. На него волнами накатывало что-то липкое и тяжелое, и от одного только осознания происходящего у мечника меркли все остальные мысли, даже самые разумные. Он не мог его оттолкнуть. Хаято же не мог отпрянуть, ничего толком не сделав – потом он не сможет даже смотреть в его глаза.
Оба молчали. Ямамото весь превратился во что-то каменное и холодное. Гокудера уже упустил то ощущение податливой отзывчивости и мягкости, какое было с самого начала, когда тот еще не понял, что его обняли. Стараясь прогнать это ощущение неправильности, Хаято губами коснулся кожи на его шее, обвел кончиком языка, будто пробуя. Одной ладонью скользнул под ткань рубашки, задирая ее вверх. Жалко, что сомнется… Показалось, что он коснулся обнаженных нервов Ямамото. Тот рвано вздохнул, встряхнул головой, будто пытаясь прийти в себя. Покрепче, до белых костяшек сжал пальцами край стола. Хаято прижался носом к его шее – от него все же пахло чем-то уютным, домашним и теплым.
И тогда, будто вынырнув из омута, Такеши взял себя в руки и молча вцепился в его ладони, пытаясь убрать в сторону. Хотя все равно слишком мягко пытался. И слишком красноречиво молчал.
– Такеши, – пробормотал Хаято, только еще крепче прижавшись к нему, и, боясь даже представить, что делает сейчас, второй рукой провел вниз по смуглому животу к поясу брюк. Проник под ткань кончиками пальцев, слегка царапнул кожу. Попытался продолжить как можно соблазнительнее, прикусывая мочку его уха: – Переспи со мной.
И снова ушло ощущение этой теплоты. Он показался мало того, что холодным и жестким – еще и враждебным. И это невольно сбивало с толку. Но вообще не так уж все оказалось и плохо. Он ожидал, что собственные же действия вызовут у него отторжение, но… воспринималось, наверное, как игра. Ямамото – это Ямамото, и с ним можно делать все, что угодно – все равно поймет.
Мечник лишь наполовину удержал почти отчаянный, сдавленный и тихий стон, в следующую же секунду резко выдернул его руки у себя из-под одежды. Сил он не рассчитал – хотел только оттолкнуть Гокудеру от себя подальше, но все же не резко и не больно, а вышло так, что он спиной с диким грохотом налетел на кухонный стол, по пути попытавшись уцепиться хоть за что-нибудь, чтобы восстановить равновесие.
Гокудера зажмурился, резко кусая губы и пытаясь подняться. Дико болела спина. Ему страшно было подумать, как он выглядит сейчас, настолько униженный и потерянный, но еще страшнее было смотреть на Ямамото. Он выглядел как тогда, после смерти Цуёши. Будто загнанный, донельзя разъяренный зверь.
– Почему нет? – почти потерянно вскрикнул Хаято, кое-как выпрямляясь. В спине то и дело что-то отвратительно хрустело, было тяжело дышать. – Ты же сам этого хочешь!
– Да ты идиот, если думаешь, что у меня кроме «хочу» ничего нет, – неожиданно огрызнулся Ямамото, торопливо поправляя на себе рубашку. Щеки у него пылали. А ругаться он не умел – прозвучало скорее болезненно и забито, чем действительно грозно.
Гокудера сжал на секунду зубы, глубоко вздыхая.
– Мне нужно его забыть, понимаешь? – выпалил он в ответ, на пару шагов ближе подскакивая к нему, но снова замер – ближе было страшно. Ямамото тоже застыл будто вкопанный. Гокудера сжал кулаки, увидев, как тот напрягся при его приближении. Какого ж черта он так уперся… – Кто, как не ты, блин, кто тогда!?
– Ты только заменишь его мной, а видеть и чувствовать будешь только его! – рыкнул Ямамото, дергая вниз узел галстука. Хаято невольно попятился: показалось на секунду, что он хотел начать раздеваться, но Такеши всего лишь расслабил его – дышал он тяжело, лихорадочно. – Ты сам говорил, что мы друзья, и я тебе обещал не переступать черту. Я сделаю все, чтобы помочь, но вот «это» – не помощь.
Хаято притормозил с ответом всего на секунду. Да какая разница? Почему этот идиот отказывается от того, о чем наверняка мечтал? Такеши выглядел возбужденно, вместе с тем – разозленно, но все-таки большей частью он был безумно растерян. Но едва он открыл рот, чтобы выпалить что-то обжигающе обидное – Ямамото, придя в себя, круто развернулся, с места широким, предельно спокойным шагом кидаясь в коридор.
– Достанешь рыбу из духовки через пять минут, – быстро распорядился он уже в коридоре. Хаято сильно растерялся, но когда вылетел следом за ним – тот уже спешно натягивал пиджак, одновременно заправляя в чехол свой меч. – Я в аэропорт.
Вот же придурок.
Гокудера чуть не взвыл, кулаком ударяя по стене.
– Ты снова сбегаешь, идиот! – заорал он ему в спину. Такеши и ухом не повел, в пару движений застегивая все пуговицы и поправляя манжеты. – Ты, как всегда, валишь в самые важные моменты, хренов трус! Да тебе просто страшно!
Ямамото молча повернулся через плечо, смерив его брезгливым взглядом. Так, будто на мусор какой-то смотрел… И именно это отвращение задело больше всего. Хаято замер с опущенным взглядом, безвольно сжимая-разжимая кулак, и потом только молча, уязвленно посмотрел ему в глаза – резко прояснившиеся, холодные. Абсолютно чужие.
Больно.
– Между нами ничего не будет, – отрывисто произнес Ямамото. Хаято невольно вжал голову в плечи. Голос его звучал как раскаты грома. – Люби Саваду как-нибудь без меня.
В следующее мгновение, когда стрелка на циферблате часов указала ровно на шесть часов утра, Ямамото пулей вылетел из собственного же дома. Гокудера было кинулся следом за ним, но дверь уже захлопнулась. В темноте он рукой наткнулся на вставленные в замочную скважину ключи. Хорошо хоть, что его не запирали…
Внутри все похолодело: не хватало только потерять и придурка тоже. Но, в конце концов, они выпутывались и не из таких передряг и ссор. Наверное, что-нибудь да придумают, чтобы забыть этот отвратительный разговор.
Гокудера облизнул губы, как нельзя некстати вспомнив: кожа у Ямамото была загорелой, солоноватой, с приятным сладковатым запахом.
А у Цуны другая. Наверняка другая.
Табурет, подвернувшийся под руку, с грохотом полетел на пол. Пискнул и погас вырванный из розетки телефон. Хаято был зол безумно.
Снаружи начинался дождь.

@темы: Ямамото/Гокудера, фанфикшен

---

Только Такеша))

[Tony S.]

вот в этом клипе присутсвует Тсуна но все же клипе геройствует Ямамото

@темы: видео, Ямамото