But wishing never helps, wishing never helps, wishing never solved a thing.
Автор: Tachibana. ([J]Таракашка Тачибана[/J])
Фандом: Katekyo Hitman Reborn!!
Персонажи: Ямамото, Гокудера (8059)
Рейтинг: PG-13
Жанр: юмор, флафф
Дисклэймер: отказываюсь от прав на персонажей.
Размер: 4 060 слов
Размещение: с непременным указанием автора и предварительным сообщением, где это будет размещено.
Предупреждения: текст не бечен, жестокий флафф и быт, слэш-яой и ООС. Гокудера ругается. Много ругается. Такеши много тупит. Упоминается порнография.
Где-то вскользь мной была увидена заявка "Совместный просмотр порно". Заявки я так и не нашла, но вдохновение появилось адское.)
P.S.: Автор любит комментарии!~
Приятного прочтения!- Ради Десятого, да?
Гокудера смотрел на друга с таким лицом, будто тот предлагал, по меньшей мере, расчленить босса, зажарить и съесть живьем. Улыбаясь, как ни в чем не бывало, Ямамото держал в вытянутых руках швабру и ведро с водой. Вид он при этом имел настолько гордый, что совсем независимо хотелось его стукнуть.
Итак, у Цуны завтра намечался день рождения. Чета Ямамото любезно предоставила свой дом для празднования - он был у них огромен и просторен, но, как и полагалось в семье, где недоставало женских рук, всюду было жутко пыльно и захламлено. Доходило вплоть до того, что в незанятых комнатах не убирались по полгода, а в углах комьями свисала пыль и паутина. Нужно было срочно прибраться всего за какой-то вечер, так что набор добровольцев начался сию же минуту, как решилась проблема с помещением.
И кто, как вы думаете, должен был с этим разбираться?
Ну естественно правая рука Савады Цунаёши! Только ему Вонгола могла доверить такую ответственную миссию, как уборка в доме и украшение зала для празднования!
Вообще-то Гокудера сам вызвался помогать, но это было до того, как он узнал, что празднование намечается именно в семейном доме Ямамото. Если честно, он мигом струхнул - это значило, что он постоянно будет вертеться перед глазами обоих Ямамото. Но, к счастью, старший, Цуёши-сан, сказал, что не будет им мешать, и куда-то уехал. А бейсбольный идиот и сам вызвался помогать, и Гокудера был вынужден отказаться от помощи, предложенной девушками - иначе слишком много народу сконцентрировалось бы на одной позиции. Зато тогда Хару и Киёко поехали искать торт и закупать украшения - то есть, еще одно полезное и неспешно сделанное дело.
Ну, в общем, перейдя порог дома Ямамото, Гокудера понял, какую стратегическую ошибку допустил. Такеши выглядел так довольно, словно ему досталась халявная служанка. Ну, конечно, мало того что близкий друг целый вечер будет рядом, так еще и любезно уберется в его собственном доме. Шикарно!
- Ради Десятого... - сумрачно повторил Гокудера, сжимая-разжимая кулак. Он даже почти ощутил прохладную поверхность динамита, но... - Только ради него! - рявкнул он, хватая из рук Такеши и швабру, и ведро. Вода тут же щедро плеснула через край.
Совместный романтический вечер (роман с половой тряпкой, не иначе) начался с громкой матерной ругани и нервно-успокаивающего хохота Ямамото. О, да, Хаято умудрился пролить мыльную воду на себя.
Несмотря на это, дело потихоньку сдвинулось с мертвой точки. Хаято, регулярно сдувая с красного лба прядки волос, ползал по всему дому на четвереньках, усиленно отдраивая полы, параллельно с ним продвигался Ямамото, моя окна и одновременно снимая паутину. Время от времени Хаято со страдальческим и болезненным хрустом выпрямлялся, держась за поясницу, и неизменно ловил на себе немножко сочувственный взгляд Такеши, после чего грозил ему незажженным динамитом и снова принимался за борьбу с грязью. Он, конечно, был натренирован идеально, но полчаса кверху задом в буквой "зю" согнутом положении - это немножко слишком... Ямамото это давалось, как назло, легче - у него изначально тело было хорошо растянуто, а после тренировок с мечами и вовсе стало идеально послушным и собранным. Он только вздыхал, когда распрямлялся - вот и все его страдания.
В какой-то момент Такеши пожалел его – слишком уж тот замучено убирал волосы с лица – и где-то через час таких мучений сгонял за резинкой для волос на верхний этаж. Придурок убого оправдывался, что ее оставила одна из его пассий. Хаято промолчал, конечно, что эта его собственная резинка, оставленная еще с прошлого визита у придурка, но подношение принял, хотя и оставил парочку синяков на счастливом лице друга – чтобы не наглел.
Потихоньку они отдраили весь нижний этаж - верхний решили не трогать: Ямамото справедливо подметил, что к тому моменту, как ребята разойдутся спать, их способность подняться по лестнице будет равна нулю. Повалятся там, где и сидели. Тем не менее, на него самого, видимо, уборка произвела просто нездоровое впечатление - глаза сверкали, как те же отчищенные окна. Что ни говори, порядок вокруг, а также мелкая перестановка мебели, которую он затеял, радовала глаз. Гокудера не совсем-то и разделял его восторга - подобное было в порядке вещей, к тому же, это невозможно было назвать отдыхом. Если Такеши отдыхал, работая по дому, то для Гокудеры это было скорее изнурительной работой. Переговаривались они чаще "по делу", прося передать швабру, тряпку, порошок, перчатки и все в таком же стиле - так что душа тоже требовала длительного разговора ни о чем.
Когда Гокудера уже валился с ног, а Такеши перетратил почти весь порошок - остался только один крупный зал, гостиная, где и должно было происходить празднество. Отдохнуть Гокудера смог лишь, когда Ямамото убежал за еще пачкой порошка. Безумно хотелось курить. Он обвис на подоконнике, сложившись практически пополам, спешно вставил сигарету в зубы (сначала фильтром наружу, потом поругался немного, когда едва его не поджег, и поменял конец сигареты), щелкнул зажигалкой и в полнейшей нирване затянулся остро-кисловатым дымом. Запах этого грёбаного порошка так приелся, что хотелось дать кому-нибудь по наглой морде шваброй, красиво психануть и уйти отдыхать.
Гордость не позволяла, ага. Хотя повод Хаято отчаянно искал.
Вернулся Такеши нескоро. А когда вернулся - первым делом бросил сумку через плечо на пол, разулся и босиком по сохнущему полу пошлепал к Гокудере, размахивая чем-то в руке. Хаято лениво скосил глаза с кончика сигареты на лицо придурка, потом - на то, что он держал, и, не удержавшись, выронил зажигалку в окно от удивления.
- Что это за хрень? - напряженно спросил он, перевешиваясь и прикидывая, как можно скорее достать утерянный трофей.
- Ты ее выронил, - непонимающе подсказал Ямамото.
- Да не эта хрень, идиот, а вот эта!
Отобрав у него диск, который, собственно, придурок и пихал ему в лицо, Гокудера яростно помахал им у себя перед лицом, но на третьем же взмахе прифигело остановился, разглядывая обложку.
Как бы так сказать... На обложке крупным планом была нарисована очаровательная девушка с испуганными квадратными глазами, какие рисуют в чертовых мультиках, и огромными... э... глазами. Смотреть ниже, где тоже открывался нехреновый видок, Гокудере не позволило воспитание. Сверху донесся мягкий смех Ямамото, и бейсболист отобрал у него коробку, тут же извлекая из нее сам диск и направляясь куда-то к телевизору.
- Я заставлю тебя объясниться добровольно! - нервно произнес Хаято, чувствуя, что краснеет. Назначение купленного порно он прекрасно понял - Ямамото уже вовсю копался с DVD, решительно запуская искусство грязной кинематографии на экран.
- Ахаха, ты что, застремался? – сев по-турецки практически вплотную к телевизору, Ямамото откинулся назад на одну руку, обмахиваясь зажатой в другой коробкой от диска, словно веером. – Это же полукомедия! Ее круто смотреть в компании под банку пива и поп-корн.
- Да эти ваши хреновы китайские порномультики!..
- Японские, - возмущенно поправил Такеши.
- Да хоть чукотские, мне насрать! Я не собираюсь смотреть такую дрянь!
Казалось бы, что вывести из равновесия его бейсбольного придурка просто невозможно.
- Ну и не обращай внимания, - лучезарно улыбнулся он, и в следующую же секунду отвернулся, утыкаясь носом в экран. – Я этой премьеры ждал полгода!
Ого. Так это еще и премьера.
Под золотую дорожку их не пускают, случаем?
- Когда как, - честно ответил Такеши.
- Бейсбольный придурок, убирайся! Я не сдвинусь с места, пока ты не уберешься! – стремительно начал терять последние остатки самообладания Хаято.
- Это же мой дом, - нехотя он оторвался от рекламы, что обычно прогоняли в начале любого фильма.
- Мусор, мусор убирай, придурок ты извращенный! – в порыве праведного гнева Гокудера подлетел к другу, вытащил коробочку из его рук и что было силы огрел ей Ямамото по пустой башке. Тот шумно айкнул и секундой позже картинно повалился на пол, изображая предсмертные конвульсии. Лучше бы сидел спокойно – так-то его голова загораживала весь обзор на узенький экран телевизора, а теперь Гокудера имел честь увидеть все и в ошеломляющих подробностях...
- Ну и херню у вас рисуют, - чувствуя, что задергался глаз, выпалил итальянец, и невольно выронил из рук коробку обратно на колени Такеши. Тот улыбнулся и подпихнул его к одиноко стоящему по центру комнаты ведру с водой.
- Ты порнушный девственник, что ли? Не поверю!
- Пошел ты, - чувственно сказал Хаято, снова хватаясь за швабру.
Работа стремительно теряла темп. Ямамото все же присоединился к нему, но часто замирал с открытым ртом, глядя в узенький экранчик телевизора и внимательно внимая сладостным стонам рисованных красавиц. Гокудера скрипел зубами – если серьезно, то он никогда не понимал всю прелесть аниме, и уж тем более хентая. В его итальянской аристократической семье подобное считалось вопиющим грехом – понемногу Хаято заразился острой ненавистью к подобному жанру, хотя и не разу не видел и даже не хотел заглядывать туда. Потом интерес попросту пропал – он считал, что ему это не было нужно, и предпочитал ограничиваться чем-то абсолютным естественным. Хотя, разумеется, в растущем организме сильно играли гормоны, и возбудиться он мог даже от случайного прикосновения какой-нибудь красотки его вкуса.
И вот настал тот праведный день, когда придурок Ямамото все-все порушил.
Впрочем, Гокудера нашел в себе силы игнорировать это "все-все".
- Эй, придурок, принеси мне табурет, я лампочку вкручу. – Он заинтересованно смотрел в потолок на побитую люстру, краем уха слушая какую-то вступительную болтовню перед жаркой сценой.
- Сам принеси, - немедленно отозвался Ямамото. – Трудно, что ли?
- Придурок! Мы обещали разделить обязанности поровну! Ты таскаешь табуретки, а я на них сижу, понял!?
Видно было, что для Такеши было огромным трудом заставить себя отвлечься от изысков сюжета. Но он все-таки поднялся, но пошел не прочь из комнаты, дабы найти злополучный стул или что-то в этом роде, а приблизился к Гокудере.
Тот выругался от неожиданности, когда Такеши разом прижался к его коленям, крепко их обнимая, и рывком поднялся, едва не взваливая его себе на плечо. Гокудера так бы и обвис мешком в его руках, если бы не подставил вовремя руки, уперевшись в его плечи, и не выпрямился.
В такой некрепкой хватке очень хотелось поскорее опуститься на землю.
Хотя, стоп, руки Такеши не дрожали, сжимали его уверенно и надежно...
Боясь догадываться, что от него теперь требуется, Гокудера снизу-вверх глянул на придурка. Слов возмущения на такую наглость не хватило. Тем не менее, резко надменный и яростный взгляд явно произвел на Такеши неизгладимое впечатление, и он, покрепче прижав к груди бедра Гокудеры одной рукой, другой нашарил рядом коробочку с лампочкой.
- Ну, чего замер? Вкручивай!
Побить его можно было бы и потом... А сейчас если замахнуться – отпустит, выронит...
- Подорву нахер, если отпустишь, - буркнул Хаято, нерешительно отрывая руки от его плеч. Правда, он тут же покачнулся, грозясь свалиться.
- Спину-то держи! – полузадушено воскликнул Ямамото.
С этим проблем у Гокудеры никогда не было, так что вскоре, приспособившись, он уже цеплялся за люстру, быстро выкручивая оттуда старые лампочки и вставляя новые. Что бесило – даже в таком положении Ямамото больше беспокоился о хентае, и смотрел его не отрываясь, щекой прижавшись к животу Хаято. Кстати говоря, там дело уже подошло к прелюдиям.
И все вроде как было чудесно. Осталась последняя лампочка, но она от донесшихся из динамиков телевизора звуков выскользнула из пальцев Гокудеры и звонко разбилась об пол.
Все было чудесно – до первого только стона...
Трудно сказать, что Гокудера все-таки заинтересовался хентаем – его очень мало беспокоили грудь до пупа и огромные пульсирующие члены. Но его просто поразила озвучка извращенного мультфильма. Слыша, какие стоны выдавали японские сэйю, голосом играя за своих персонажей, Хаято долго отказывался приходить в себя и отчаянно скрипел зубами – ну что за хрень!? Ямамото же, как идиот, ржал почти над каждым словом и с интересом и восторгом разглядывал подробности – а иногда их рисовали ТАК подробно, что противно становилось. А японцы – они привыкшие, жутко извращенный народец...
Надо остерегаться Ямамото, точно.
Словом, они, как два дебила, простояли так минут пять: Гокудера, надежно удерживаемый за колени сильными руками Ямамото, и сам Ямамото, кое-как извернувшийся, чтобы одновременно и держать его, сильно не напрягаясь, и смотреть телевизор. Оба замерли с открытыми ртами. Хаято еще подумал, что что-то то ли в Такеши, то ли в нем самом, изменилось, но значения не придал.
Когда там обозначилась пауза, Хаято наконец вспомнил, кто тут из них дурак, и сильно пнул Такеши в живот. Тот обиженно охнул, но друга все-таки выпустил на пол, поставив его так аккуратно, что тот невольно все-таки оттаял от возмущения и решил благодушно простить эту наглость. Правда, когда Гокудера все-таки оказался твердо стоящим на полу на обеих ногах – они оба синхронно отдернулись друг от друга. Ладони парня тогда совсем независимо легли на плечи Такеши, а потом и тихонько сжали – и получилось это несколько... двусмысленно.
Но тут и сам Ямамото не оплошал и, сделав вид, что ничего не случилось, снова засел за телевизор.
- Кстати, мы, вроде как, закончили, - улыбнулся он, глядя через плечо.
Гокудера был готов скончаться от облегчения. Он даже оказал божью милость, сгоняв на кухню за двумя банками холодного пива, и через пару минут уже протягивал одну Ямамото, одновременно жадно глотая из другой.
Серьезно растерялся Гокудера только тогда, когда во время священной передачи пива из рук в руки поймал на себе взгляд Такеши. И взглядом он заинтересованно упирался в область его паха. Потом в глубине его ольховых глаз мелькнуло что-то странное и определенно не понравившееся Хаято, а потом бейсбольный придурок залился хохотом, расплескав вокруг себя пиво из раскрытой банки.
- Тебе противопоказаны «китайские порномультики», кэп!
Хаято отскочил от него как ошпаренный, наконец, поняв причину его веселья. А поняв – ощутил в полной мере давно грызущее его возбуждение.
Вот блин, гребаный Такеши, да чтобы еще раз Хаято зашел к нему «на вечерок»!..
Вообще он воспринимал это за усталость – тело очень ломило и хотелось подползти как можно ближе к теплу, стало жарко... Черт побери, он мог сколько угодно времени расхаживать перед Ямамото со стояком!
От следующей мысли Хаято чуть было стало не плохо: вообще-то он минут десять жался к нему бедрами, еще тогда, когда вкручивал лампочку. Но тут же он облегченно вздохнул – заметил-то Такеши это только сейчас.
- Ненавижу тебя, придурок! – наконец-то возвестил Гокудера после долгого мысленного процесса и замахнулся на него банкой. Правда, пиво стало быстро жалко, так что он поставил его на телевизор, хорошенько пнул Ямамото в бок и отвернулся, ладонью скрывая бугорок на штанах.
Просто выть хотелось от унижения...
- Где тут туалет!? – гаркнул Хаято, выметаясь в коридор.
- По коридору к лестнице и с конца первая дверь справа, - проскулил между волнами смеха Ямамото.
Жаль, что поблизости не нашлось ничего достаточно увесистого. Вместо этого Хаято сорвал с волос резинку и швырнул ей ему в лицо. Смех прервался всего на секунду, но ее было достаточно, чтобы Гокудера уже закрылся в туалете.
- Э-эй, Гокудера-а-а...
Нет ответа.
- Ха-ая-я-ято? Ты весь конец пропустишь...
С той стороны в дверь долбануло чем-то тяжелым.
- Ненавижу тебя, придурок! – полуистерично взвизгнул друг.
Ямамото тяжело вздохнул, улыбнулся и решил, что итальянцы – они все такие странные.
- Вылезай давай, полчаса ЭТО делать невозможно! – невозмутимо потребовал он, побарабанив кулаками в дверь. В ответ ему пихнулись, видимо, коленом.
- Пошел к черту, извращенец хренов!
И снова мимо. Такеши пустился нарезать круги в коридоре, раздумывая, как выцарапать Гокудеру из туалета. Врываться – жутко неприлично, с одной стороны, с другой – ну пусть сидит... Но если он не выходит уже тридцать минут – дело не только в стыде или там уязвленной гордости...
Хотя что в этом было такого – Ямамото сам попадался в ситуации еще глупее этой, да и вообще они были друзьями – раз, мужчинами – два, и вполне понимали суть этой проблемы и все ее решения.
В смысле, Такеши уже думал, как расслабить беднягу и перебирал своих давних знакомых, чтобы завести ему девушку. Как назло, мало кто, как ему казалось, мог сдерживать мощь неутомимого Урагана, и вопрос оставался открытым.
- В общем, Хаято, давай так, - Ямамото привалился к двери и проникновенно зашептал: - Я сейчас найду чистую свежую одежду и полотенце и положу его в ванной. И уйду. А ты выбирайся оттуда и залезай в душ, ванная комната тут справа, и торчи там сколько хочешь! Свою одежду можешь запихать в стирмашинку, ничего страшного. Я думаю, до завтра она высохнет, а ты пока можешь остаться у меня. Ммм?
- Пошел ты! – не слишком уверенно отозвался Гокудера. Хотя видно было, что процентов на десять предложение ему импонировало.
- Мы друзья или нет? – позитивно улыбался Такеши, будто думая, что он сквозь дверь увидит эту улыбку. – Брось, Хаято, я же никому не скажу.
Красноречивая зараза. Всегда умела уговорить.
Вскоре Такеши выполнил все свои обещания и отправился готовить ужин. В этом Гокудера был ему даже благодарен – парень понял все и без намеков, хотя они вдвоем и провели весь этот вечер, так ничего и не взяв в рот. Пара глотков пива – слишком жалко для этого.
Бесшумно выскользнув из порядком надоевшего туалета и убедившись, что за ним никто не следит, итальянец прошмыгнул в соседнюю ванную комнату и заперся там. На вешалке ему предстало что-то вроде длинного темного халата, а внизу была скромно сложена стопка нижнего белья и полотенец, носки и милые домашние тапочки. Мысленно возблагодарив придурка, но, опять же, мысленно – хрен бы он дождался благодарностей вслух, Хаято разделся, торопливо скомкал свою одежду, запихивая в стиральную машину и включая ее, и потом с огромным удовольствием залез в душевую кабину.
Не так уж все оказалось и плохо.
Когда Ямамото, заинтересованный такой почти женской медлительностью, постучался ему в душевую – Гокудера, уже наполовину одетый, старательно возился с юкатой. Такеши громко прыснул: он завернулся в нее как в обычный европейский халат, лихо подпоясавшись оби, и расправлял неудобные складки и лишние куски ткани, не беря в толк, куда их девать.
- Какого хрена ты ржешь!? – тут же взвился Хаято, возмущенно глянув на него из-под слипшихся мокрых волос.
- Давай помогу, - посмеиваясь, сказал Такеши, за оби притягивая к себе Гокудеру. – Руки в стороны расставь, чучело динамитное.
Хаято явно оторопел и нерешительно приподнял локти. Распустив оби, мечник принялся расправлять юкату, тщательно и умело оборачивая ей Гокудеру. В мыслях он с какой-то нежностью и лаской распекал ничего не смыслящих в их культуре итальянцев, а так как из итальянцев рядом был один Хаято - ему, соответственно, и досталось это мысленное ворчание. В конечном итоге оглядев результат, он кивнул, потирая ладони, и уже развернулся, собираясь выходить, как Хаято застал его очередной убойной репликой, закончив разглядывать себя сверху-вниз:
- Эти штуки носят бабы. Гейши эти ваши. С какого?..
Ямамото чуть не поперхнулся смехом, но сумел сохранить серьезное выражение лица.
- Это юката, а не кимоно, Гокудера. Она мужская, - заверил он.
Уверенности итальянцу это не придало. Он уже сжимал кулак, готовясь замахнуться, и строил страшные убедительные глаза.
- Дай мне нормальную одежду, а не эту фигню! Ты меня слышишь, эй!?
Ямамото закатил глаза и уцепился за подол своей футболки, в следующую секунду стягивая ее с себя через голову. Ибо спорить только себе же хуже, а так удастся даже заткнуть его ненадолго - смутится наверняка.
- Меняемся, Хаято, раздевайся.
В широкой белой футболке, и без того выглядевшей парусом даже на широкоплечем и дюжем Ямамото, Гокудера выглядел... забавно. Брюки ему тоже пришлось подворачивать, делалось это пополам с ворчанием и курением – слишком много нанервничался, теперь восстанавливал душевное равновесие сигаретным дымом. Такеши тепло улыбался, наблюдая за ним, и спокойно завязывал на себе оби.
- Теперь доволен, принцесса?
- Динамит в задницу захотел? – сумрачно отозвался Гокудера, забираясь с ногами на подоконник. Теплая и пахнущая Ямамото футболка, честно говоря, даже расслабляла. Казалось, что он дома - в смысле, не у себя дома, а вот в принципе, там, где его всегда ждут и куда он сможет вернуться.
- Ну так есть будешь? – совсем не смутившийся традиционной свободной одежды, Такеши уже расставлял на низеньком столике у телевизора миски с чем-то аппетитно пахнущим, а так же плошки с суши и роллами и разные приправы. Свое порно он предусмотрительно выключил, а диск закинул куда подальше, и теперь их убойный вечер скрашивался трансляцией футбольного матча. В отличие от бейсбола, ненавидимого чисто из принципиальности, футбол Гокудера даже любил, и потому заметно оживился, когда, выкинув затушенную сигарету, закрывал окна и садился за стол.
- А чего сервировка только на одного человека? – лениво поинтересовался он, разламывая скрепленные палочки. Вот хотя бы палочками есть он уже научился, хотя Ямамото все равно хитро улыбался, сидя сбоку.
- Я нахватался в процессе готовки. Суши – они знаешь какие плотные, - честно сказал Такеши, почесывая затылок. – Да и вообще на ночь только молоко пью.
Дальше Хаято уплетал без разговоров. Если серьезно, то готовил придурок просто божественно – в каждом кусочке еды чувствовалось заложенная в нее эмоция. Так вкусно не было даже в самых элитных суши-барах Японии и Италии. Ямамото горделиво поглядывал на него время от времени – явно был приятно удивлен таким энтузиазмом, впрочем, на голодный желудок и кусочек хлеба покажется пищей богов.
Через минут десять Хаято отвалил с до треска набитым животом, откидываясь назад на подставленные руки. Если серьезно, он уже почти не жалел, что позволил себе остаться в доме Ямамото. После уборки здесь стало настолько уютно и свежо, что даже гордость просыпалась за совершенное геройство.
- Устал за сегодня? – рассмеялся Такеши, притягивая его за рукав ближе к себе, и слегка взъерошил все еще влажные волосы. Гокудера был слишком разморен после душа и сытного ужина, чтобы стряхнуть его руку с себя.
- Просто подыхаю, - резюмировал он. – Отлично поработали, а, бейсбольный придурок?
- Спасибо тебе за помощь, - в ответ тепло улыбнулся мечник и снова уставился в телевизор.
С волос Гокудеры ему на ключицы капнула почти ледяная вода, так что вскоре Ямамото сам отстал, а подрывник поспешно выпрямился и еще раз оглядел комнату.
- Эм, придурок... Где я буду спать? – как можно небрежнее попытался спросить он.
- А, сейчас отведу... – зевнул тот в ответ, будто даже не собираясь вставать.
И, тем не менее, вскочили они абсолютно синхронно, но совсем по другой причине. Команда, за которую, как выяснилось, болели оба, забила решающий мяч этого матча. Дом четы Ямамото огласился яростным воплем «Гол!!!», после чего оба в антураже повисли друг у друга на шее. Хаято даже в сердцах запустил пальцы обеих рук в его короткие волосы, с усердием взъерошивая. Счастливую улыбку, которой в тот момент светился Такеши, осталось только тщательно запоминать.
Ямамото благодушно отдал другу собственную комнату. По крайней мере, Хаято долго не мог заснуть, почти чувствуя всюду, абсолютно всюду его запах, вроде как чужой, а вроде как уже знакомый. Ну, бейсбольный идиот чувствовался на каждом сантиметре пространства – от биты, прислоненной к углу, и плакатов на стенах с известными бейсболистами, и вплоть до художественного беспорядка по всей комнате и раскиданных по кровати, полу и столу вещей.
Зато кровать у него была удобная, уже немножко продавленная, с мягкой подушкой и теплым пушистым одеялом. Гокудера даже немного позавидовал ему – типичная комната сына, которого в семье любят. Сам он такого себе позволить не мог, и ему, в свою очередь, подобное никогда не позволяли.
Хаято уже собрался закругляться и потянулся выключать ночник, как в дверь робко и вопросительно постучали. Придурок, конечно, кто же еще.
- Чего тебе? – старательно сонным голосом спросил Гокудера, садясь в постели.
- Да я тут так, - торопливо объяснился Ямамото, протискиваясь в двери как-то боком. Хаято удивленно выгнул брови – идиот тащил с собой полный стакан молока и тарелку с печеньем, какое бывает на Рождество. – По мелочи.
- Ты решил меня закормить и продать на мясо? – с сомнением спросил Хаято, беря одну печеньку и вертя прямо перед глазами.
- Да я так... – снова замялся Ямамото, неловко улыбаясь. – Пытаюсь быть гостеприимным... Да оно вкусное, ты даже не заметишь, как все уметешь!
- Знаешь что, придурок? – Гокудера отложил печенье обратно в тарелку и потянул Ямамото за рукав – тот уже собирался уходить.
- Что? – обернулся он.
- Спасибо тебе.
Лицо Такеши снова озарила довольная улыбка.
- Ага, и тебе. Спокойной ночи?
Хаято не знал, было ли это облегчение от того, что он до целого утра отделается от придурка, но уже выпалил вперед своих мыслей, улыбаясь ему уголками губ:
- Спокойной но...
Окончание фразы замерло и свернулось комком в горле. Гокудера застыл с открытым ртом, чувствуя, что отчаянно заливается краской.
Ямамото, придурок хренов, все с тем же самодовольством на лице наклонился и звонко и мягко чмокнул его в щеку. Типа на ночь.
Как ребенка, блин.
Скрылся он, искренне смеясь, до того момента, как Гокудера схватил стакан с молоком и чуть было не запулил им в дверь, за которой тот и исчез парой мгновений ранее.
Прекрасно, ага, черт бы его подрал.
Нервно загрызая горе печеньем и запивая его молоком, Хаято уже предвкушал, как завтра будет отвинчивать пустую голову с плеч придурка, но его сонные мысли вскоре приняли нужное русло и он даже признался себе, что – да – это было очень тепло и приятно. Допив молоко, Гокудера поставил стакан на стол и повернулся спиной к двери, после чего быстро провалился в теплый и уютный сон.
...Тонкую бумажку с надписью «I Love U!», умело запиханную между горкой сложенным печеньем, он обнаружил только утром.
Определенно, этот день запомнился Гокудере Хаято надолго - и даже больше, чем последовавший за ним день рождения Цуны. И хотя он считал, что существенно ничего после этого не изменится – они ощутимо сблизились с Такеши, стали чаще видеться после занятий, препирались даже меньше и больше времени проводили за такими бытовыми занятиями.
Типа уборки, разумеется. Подозрительный диск Гокудера отправил в урну на следующий же день, и после ревностно относился к любой порнографии.
И то, что месяц спустя Гокудера первый предложил придурку начать встречаться, совсем не зависело от этого вечера. Совсем-совсем.
Фандом: Katekyo Hitman Reborn!!
Персонажи: Ямамото, Гокудера (8059)
Рейтинг: PG-13
Жанр: юмор, флафф
Дисклэймер: отказываюсь от прав на персонажей.
Размер: 4 060 слов
Размещение: с непременным указанием автора и предварительным сообщением, где это будет размещено.
Предупреждения: текст не бечен, жестокий флафф и быт, слэш-яой и ООС. Гокудера ругается. Много ругается. Такеши много тупит. Упоминается порнография.
Где-то вскользь мной была увидена заявка "Совместный просмотр порно". Заявки я так и не нашла, но вдохновение появилось адское.)
P.S.: Автор любит комментарии!~
Приятного прочтения!- Ради Десятого, да?
Гокудера смотрел на друга с таким лицом, будто тот предлагал, по меньшей мере, расчленить босса, зажарить и съесть живьем. Улыбаясь, как ни в чем не бывало, Ямамото держал в вытянутых руках швабру и ведро с водой. Вид он при этом имел настолько гордый, что совсем независимо хотелось его стукнуть.
Итак, у Цуны завтра намечался день рождения. Чета Ямамото любезно предоставила свой дом для празднования - он был у них огромен и просторен, но, как и полагалось в семье, где недоставало женских рук, всюду было жутко пыльно и захламлено. Доходило вплоть до того, что в незанятых комнатах не убирались по полгода, а в углах комьями свисала пыль и паутина. Нужно было срочно прибраться всего за какой-то вечер, так что набор добровольцев начался сию же минуту, как решилась проблема с помещением.
И кто, как вы думаете, должен был с этим разбираться?
Ну естественно правая рука Савады Цунаёши! Только ему Вонгола могла доверить такую ответственную миссию, как уборка в доме и украшение зала для празднования!
Вообще-то Гокудера сам вызвался помогать, но это было до того, как он узнал, что празднование намечается именно в семейном доме Ямамото. Если честно, он мигом струхнул - это значило, что он постоянно будет вертеться перед глазами обоих Ямамото. Но, к счастью, старший, Цуёши-сан, сказал, что не будет им мешать, и куда-то уехал. А бейсбольный идиот и сам вызвался помогать, и Гокудера был вынужден отказаться от помощи, предложенной девушками - иначе слишком много народу сконцентрировалось бы на одной позиции. Зато тогда Хару и Киёко поехали искать торт и закупать украшения - то есть, еще одно полезное и неспешно сделанное дело.
Ну, в общем, перейдя порог дома Ямамото, Гокудера понял, какую стратегическую ошибку допустил. Такеши выглядел так довольно, словно ему досталась халявная служанка. Ну, конечно, мало того что близкий друг целый вечер будет рядом, так еще и любезно уберется в его собственном доме. Шикарно!
- Ради Десятого... - сумрачно повторил Гокудера, сжимая-разжимая кулак. Он даже почти ощутил прохладную поверхность динамита, но... - Только ради него! - рявкнул он, хватая из рук Такеши и швабру, и ведро. Вода тут же щедро плеснула через край.
Совместный романтический вечер (роман с половой тряпкой, не иначе) начался с громкой матерной ругани и нервно-успокаивающего хохота Ямамото. О, да, Хаято умудрился пролить мыльную воду на себя.
Несмотря на это, дело потихоньку сдвинулось с мертвой точки. Хаято, регулярно сдувая с красного лба прядки волос, ползал по всему дому на четвереньках, усиленно отдраивая полы, параллельно с ним продвигался Ямамото, моя окна и одновременно снимая паутину. Время от времени Хаято со страдальческим и болезненным хрустом выпрямлялся, держась за поясницу, и неизменно ловил на себе немножко сочувственный взгляд Такеши, после чего грозил ему незажженным динамитом и снова принимался за борьбу с грязью. Он, конечно, был натренирован идеально, но полчаса кверху задом в буквой "зю" согнутом положении - это немножко слишком... Ямамото это давалось, как назло, легче - у него изначально тело было хорошо растянуто, а после тренировок с мечами и вовсе стало идеально послушным и собранным. Он только вздыхал, когда распрямлялся - вот и все его страдания.
В какой-то момент Такеши пожалел его – слишком уж тот замучено убирал волосы с лица – и где-то через час таких мучений сгонял за резинкой для волос на верхний этаж. Придурок убого оправдывался, что ее оставила одна из его пассий. Хаято промолчал, конечно, что эта его собственная резинка, оставленная еще с прошлого визита у придурка, но подношение принял, хотя и оставил парочку синяков на счастливом лице друга – чтобы не наглел.
Потихоньку они отдраили весь нижний этаж - верхний решили не трогать: Ямамото справедливо подметил, что к тому моменту, как ребята разойдутся спать, их способность подняться по лестнице будет равна нулю. Повалятся там, где и сидели. Тем не менее, на него самого, видимо, уборка произвела просто нездоровое впечатление - глаза сверкали, как те же отчищенные окна. Что ни говори, порядок вокруг, а также мелкая перестановка мебели, которую он затеял, радовала глаз. Гокудера не совсем-то и разделял его восторга - подобное было в порядке вещей, к тому же, это невозможно было назвать отдыхом. Если Такеши отдыхал, работая по дому, то для Гокудеры это было скорее изнурительной работой. Переговаривались они чаще "по делу", прося передать швабру, тряпку, порошок, перчатки и все в таком же стиле - так что душа тоже требовала длительного разговора ни о чем.
Когда Гокудера уже валился с ног, а Такеши перетратил почти весь порошок - остался только один крупный зал, гостиная, где и должно было происходить празднество. Отдохнуть Гокудера смог лишь, когда Ямамото убежал за еще пачкой порошка. Безумно хотелось курить. Он обвис на подоконнике, сложившись практически пополам, спешно вставил сигарету в зубы (сначала фильтром наружу, потом поругался немного, когда едва его не поджег, и поменял конец сигареты), щелкнул зажигалкой и в полнейшей нирване затянулся остро-кисловатым дымом. Запах этого грёбаного порошка так приелся, что хотелось дать кому-нибудь по наглой морде шваброй, красиво психануть и уйти отдыхать.
Гордость не позволяла, ага. Хотя повод Хаято отчаянно искал.
Вернулся Такеши нескоро. А когда вернулся - первым делом бросил сумку через плечо на пол, разулся и босиком по сохнущему полу пошлепал к Гокудере, размахивая чем-то в руке. Хаято лениво скосил глаза с кончика сигареты на лицо придурка, потом - на то, что он держал, и, не удержавшись, выронил зажигалку в окно от удивления.
- Что это за хрень? - напряженно спросил он, перевешиваясь и прикидывая, как можно скорее достать утерянный трофей.
- Ты ее выронил, - непонимающе подсказал Ямамото.
- Да не эта хрень, идиот, а вот эта!
Отобрав у него диск, который, собственно, придурок и пихал ему в лицо, Гокудера яростно помахал им у себя перед лицом, но на третьем же взмахе прифигело остановился, разглядывая обложку.
Как бы так сказать... На обложке крупным планом была нарисована очаровательная девушка с испуганными квадратными глазами, какие рисуют в чертовых мультиках, и огромными... э... глазами. Смотреть ниже, где тоже открывался нехреновый видок, Гокудере не позволило воспитание. Сверху донесся мягкий смех Ямамото, и бейсболист отобрал у него коробку, тут же извлекая из нее сам диск и направляясь куда-то к телевизору.
- Я заставлю тебя объясниться добровольно! - нервно произнес Хаято, чувствуя, что краснеет. Назначение купленного порно он прекрасно понял - Ямамото уже вовсю копался с DVD, решительно запуская искусство грязной кинематографии на экран.
- Ахаха, ты что, застремался? – сев по-турецки практически вплотную к телевизору, Ямамото откинулся назад на одну руку, обмахиваясь зажатой в другой коробкой от диска, словно веером. – Это же полукомедия! Ее круто смотреть в компании под банку пива и поп-корн.
- Да эти ваши хреновы китайские порномультики!..
- Японские, - возмущенно поправил Такеши.
- Да хоть чукотские, мне насрать! Я не собираюсь смотреть такую дрянь!
Казалось бы, что вывести из равновесия его бейсбольного придурка просто невозможно.
- Ну и не обращай внимания, - лучезарно улыбнулся он, и в следующую же секунду отвернулся, утыкаясь носом в экран. – Я этой премьеры ждал полгода!
Ого. Так это еще и премьера.
Под золотую дорожку их не пускают, случаем?
- Когда как, - честно ответил Такеши.
- Бейсбольный придурок, убирайся! Я не сдвинусь с места, пока ты не уберешься! – стремительно начал терять последние остатки самообладания Хаято.
- Это же мой дом, - нехотя он оторвался от рекламы, что обычно прогоняли в начале любого фильма.
- Мусор, мусор убирай, придурок ты извращенный! – в порыве праведного гнева Гокудера подлетел к другу, вытащил коробочку из его рук и что было силы огрел ей Ямамото по пустой башке. Тот шумно айкнул и секундой позже картинно повалился на пол, изображая предсмертные конвульсии. Лучше бы сидел спокойно – так-то его голова загораживала весь обзор на узенький экран телевизора, а теперь Гокудера имел честь увидеть все и в ошеломляющих подробностях...
- Ну и херню у вас рисуют, - чувствуя, что задергался глаз, выпалил итальянец, и невольно выронил из рук коробку обратно на колени Такеши. Тот улыбнулся и подпихнул его к одиноко стоящему по центру комнаты ведру с водой.
- Ты порнушный девственник, что ли? Не поверю!
- Пошел ты, - чувственно сказал Хаято, снова хватаясь за швабру.
Работа стремительно теряла темп. Ямамото все же присоединился к нему, но часто замирал с открытым ртом, глядя в узенький экранчик телевизора и внимательно внимая сладостным стонам рисованных красавиц. Гокудера скрипел зубами – если серьезно, то он никогда не понимал всю прелесть аниме, и уж тем более хентая. В его итальянской аристократической семье подобное считалось вопиющим грехом – понемногу Хаято заразился острой ненавистью к подобному жанру, хотя и не разу не видел и даже не хотел заглядывать туда. Потом интерес попросту пропал – он считал, что ему это не было нужно, и предпочитал ограничиваться чем-то абсолютным естественным. Хотя, разумеется, в растущем организме сильно играли гормоны, и возбудиться он мог даже от случайного прикосновения какой-нибудь красотки его вкуса.
И вот настал тот праведный день, когда придурок Ямамото все-все порушил.
Впрочем, Гокудера нашел в себе силы игнорировать это "все-все".
- Эй, придурок, принеси мне табурет, я лампочку вкручу. – Он заинтересованно смотрел в потолок на побитую люстру, краем уха слушая какую-то вступительную болтовню перед жаркой сценой.
- Сам принеси, - немедленно отозвался Ямамото. – Трудно, что ли?
- Придурок! Мы обещали разделить обязанности поровну! Ты таскаешь табуретки, а я на них сижу, понял!?
Видно было, что для Такеши было огромным трудом заставить себя отвлечься от изысков сюжета. Но он все-таки поднялся, но пошел не прочь из комнаты, дабы найти злополучный стул или что-то в этом роде, а приблизился к Гокудере.
Тот выругался от неожиданности, когда Такеши разом прижался к его коленям, крепко их обнимая, и рывком поднялся, едва не взваливая его себе на плечо. Гокудера так бы и обвис мешком в его руках, если бы не подставил вовремя руки, уперевшись в его плечи, и не выпрямился.
В такой некрепкой хватке очень хотелось поскорее опуститься на землю.
Хотя, стоп, руки Такеши не дрожали, сжимали его уверенно и надежно...
Боясь догадываться, что от него теперь требуется, Гокудера снизу-вверх глянул на придурка. Слов возмущения на такую наглость не хватило. Тем не менее, резко надменный и яростный взгляд явно произвел на Такеши неизгладимое впечатление, и он, покрепче прижав к груди бедра Гокудеры одной рукой, другой нашарил рядом коробочку с лампочкой.
- Ну, чего замер? Вкручивай!
Побить его можно было бы и потом... А сейчас если замахнуться – отпустит, выронит...
- Подорву нахер, если отпустишь, - буркнул Хаято, нерешительно отрывая руки от его плеч. Правда, он тут же покачнулся, грозясь свалиться.
- Спину-то держи! – полузадушено воскликнул Ямамото.
С этим проблем у Гокудеры никогда не было, так что вскоре, приспособившись, он уже цеплялся за люстру, быстро выкручивая оттуда старые лампочки и вставляя новые. Что бесило – даже в таком положении Ямамото больше беспокоился о хентае, и смотрел его не отрываясь, щекой прижавшись к животу Хаято. Кстати говоря, там дело уже подошло к прелюдиям.
И все вроде как было чудесно. Осталась последняя лампочка, но она от донесшихся из динамиков телевизора звуков выскользнула из пальцев Гокудеры и звонко разбилась об пол.
Все было чудесно – до первого только стона...
Трудно сказать, что Гокудера все-таки заинтересовался хентаем – его очень мало беспокоили грудь до пупа и огромные пульсирующие члены. Но его просто поразила озвучка извращенного мультфильма. Слыша, какие стоны выдавали японские сэйю, голосом играя за своих персонажей, Хаято долго отказывался приходить в себя и отчаянно скрипел зубами – ну что за хрень!? Ямамото же, как идиот, ржал почти над каждым словом и с интересом и восторгом разглядывал подробности – а иногда их рисовали ТАК подробно, что противно становилось. А японцы – они привыкшие, жутко извращенный народец...
Надо остерегаться Ямамото, точно.
Словом, они, как два дебила, простояли так минут пять: Гокудера, надежно удерживаемый за колени сильными руками Ямамото, и сам Ямамото, кое-как извернувшийся, чтобы одновременно и держать его, сильно не напрягаясь, и смотреть телевизор. Оба замерли с открытыми ртами. Хаято еще подумал, что что-то то ли в Такеши, то ли в нем самом, изменилось, но значения не придал.
Когда там обозначилась пауза, Хаято наконец вспомнил, кто тут из них дурак, и сильно пнул Такеши в живот. Тот обиженно охнул, но друга все-таки выпустил на пол, поставив его так аккуратно, что тот невольно все-таки оттаял от возмущения и решил благодушно простить эту наглость. Правда, когда Гокудера все-таки оказался твердо стоящим на полу на обеих ногах – они оба синхронно отдернулись друг от друга. Ладони парня тогда совсем независимо легли на плечи Такеши, а потом и тихонько сжали – и получилось это несколько... двусмысленно.
Но тут и сам Ямамото не оплошал и, сделав вид, что ничего не случилось, снова засел за телевизор.
- Кстати, мы, вроде как, закончили, - улыбнулся он, глядя через плечо.
Гокудера был готов скончаться от облегчения. Он даже оказал божью милость, сгоняв на кухню за двумя банками холодного пива, и через пару минут уже протягивал одну Ямамото, одновременно жадно глотая из другой.
Серьезно растерялся Гокудера только тогда, когда во время священной передачи пива из рук в руки поймал на себе взгляд Такеши. И взглядом он заинтересованно упирался в область его паха. Потом в глубине его ольховых глаз мелькнуло что-то странное и определенно не понравившееся Хаято, а потом бейсбольный придурок залился хохотом, расплескав вокруг себя пиво из раскрытой банки.
- Тебе противопоказаны «китайские порномультики», кэп!
Хаято отскочил от него как ошпаренный, наконец, поняв причину его веселья. А поняв – ощутил в полной мере давно грызущее его возбуждение.
Вот блин, гребаный Такеши, да чтобы еще раз Хаято зашел к нему «на вечерок»!..
Вообще он воспринимал это за усталость – тело очень ломило и хотелось подползти как можно ближе к теплу, стало жарко... Черт побери, он мог сколько угодно времени расхаживать перед Ямамото со стояком!
От следующей мысли Хаято чуть было стало не плохо: вообще-то он минут десять жался к нему бедрами, еще тогда, когда вкручивал лампочку. Но тут же он облегченно вздохнул – заметил-то Такеши это только сейчас.
- Ненавижу тебя, придурок! – наконец-то возвестил Гокудера после долгого мысленного процесса и замахнулся на него банкой. Правда, пиво стало быстро жалко, так что он поставил его на телевизор, хорошенько пнул Ямамото в бок и отвернулся, ладонью скрывая бугорок на штанах.
Просто выть хотелось от унижения...
- Где тут туалет!? – гаркнул Хаято, выметаясь в коридор.
- По коридору к лестнице и с конца первая дверь справа, - проскулил между волнами смеха Ямамото.
Жаль, что поблизости не нашлось ничего достаточно увесистого. Вместо этого Хаято сорвал с волос резинку и швырнул ей ему в лицо. Смех прервался всего на секунду, но ее было достаточно, чтобы Гокудера уже закрылся в туалете.
- Э-эй, Гокудера-а-а...
Нет ответа.
- Ха-ая-я-ято? Ты весь конец пропустишь...
С той стороны в дверь долбануло чем-то тяжелым.
- Ненавижу тебя, придурок! – полуистерично взвизгнул друг.
Ямамото тяжело вздохнул, улыбнулся и решил, что итальянцы – они все такие странные.
- Вылезай давай, полчаса ЭТО делать невозможно! – невозмутимо потребовал он, побарабанив кулаками в дверь. В ответ ему пихнулись, видимо, коленом.
- Пошел к черту, извращенец хренов!
И снова мимо. Такеши пустился нарезать круги в коридоре, раздумывая, как выцарапать Гокудеру из туалета. Врываться – жутко неприлично, с одной стороны, с другой – ну пусть сидит... Но если он не выходит уже тридцать минут – дело не только в стыде или там уязвленной гордости...
Хотя что в этом было такого – Ямамото сам попадался в ситуации еще глупее этой, да и вообще они были друзьями – раз, мужчинами – два, и вполне понимали суть этой проблемы и все ее решения.
В смысле, Такеши уже думал, как расслабить беднягу и перебирал своих давних знакомых, чтобы завести ему девушку. Как назло, мало кто, как ему казалось, мог сдерживать мощь неутомимого Урагана, и вопрос оставался открытым.
- В общем, Хаято, давай так, - Ямамото привалился к двери и проникновенно зашептал: - Я сейчас найду чистую свежую одежду и полотенце и положу его в ванной. И уйду. А ты выбирайся оттуда и залезай в душ, ванная комната тут справа, и торчи там сколько хочешь! Свою одежду можешь запихать в стирмашинку, ничего страшного. Я думаю, до завтра она высохнет, а ты пока можешь остаться у меня. Ммм?
- Пошел ты! – не слишком уверенно отозвался Гокудера. Хотя видно было, что процентов на десять предложение ему импонировало.
- Мы друзья или нет? – позитивно улыбался Такеши, будто думая, что он сквозь дверь увидит эту улыбку. – Брось, Хаято, я же никому не скажу.
Красноречивая зараза. Всегда умела уговорить.
Вскоре Такеши выполнил все свои обещания и отправился готовить ужин. В этом Гокудера был ему даже благодарен – парень понял все и без намеков, хотя они вдвоем и провели весь этот вечер, так ничего и не взяв в рот. Пара глотков пива – слишком жалко для этого.
Бесшумно выскользнув из порядком надоевшего туалета и убедившись, что за ним никто не следит, итальянец прошмыгнул в соседнюю ванную комнату и заперся там. На вешалке ему предстало что-то вроде длинного темного халата, а внизу была скромно сложена стопка нижнего белья и полотенец, носки и милые домашние тапочки. Мысленно возблагодарив придурка, но, опять же, мысленно – хрен бы он дождался благодарностей вслух, Хаято разделся, торопливо скомкал свою одежду, запихивая в стиральную машину и включая ее, и потом с огромным удовольствием залез в душевую кабину.
Не так уж все оказалось и плохо.
Когда Ямамото, заинтересованный такой почти женской медлительностью, постучался ему в душевую – Гокудера, уже наполовину одетый, старательно возился с юкатой. Такеши громко прыснул: он завернулся в нее как в обычный европейский халат, лихо подпоясавшись оби, и расправлял неудобные складки и лишние куски ткани, не беря в толк, куда их девать.
- Какого хрена ты ржешь!? – тут же взвился Хаято, возмущенно глянув на него из-под слипшихся мокрых волос.
- Давай помогу, - посмеиваясь, сказал Такеши, за оби притягивая к себе Гокудеру. – Руки в стороны расставь, чучело динамитное.
Хаято явно оторопел и нерешительно приподнял локти. Распустив оби, мечник принялся расправлять юкату, тщательно и умело оборачивая ей Гокудеру. В мыслях он с какой-то нежностью и лаской распекал ничего не смыслящих в их культуре итальянцев, а так как из итальянцев рядом был один Хаято - ему, соответственно, и досталось это мысленное ворчание. В конечном итоге оглядев результат, он кивнул, потирая ладони, и уже развернулся, собираясь выходить, как Хаято застал его очередной убойной репликой, закончив разглядывать себя сверху-вниз:
- Эти штуки носят бабы. Гейши эти ваши. С какого?..
Ямамото чуть не поперхнулся смехом, но сумел сохранить серьезное выражение лица.
- Это юката, а не кимоно, Гокудера. Она мужская, - заверил он.
Уверенности итальянцу это не придало. Он уже сжимал кулак, готовясь замахнуться, и строил страшные убедительные глаза.
- Дай мне нормальную одежду, а не эту фигню! Ты меня слышишь, эй!?
Ямамото закатил глаза и уцепился за подол своей футболки, в следующую секунду стягивая ее с себя через голову. Ибо спорить только себе же хуже, а так удастся даже заткнуть его ненадолго - смутится наверняка.
- Меняемся, Хаято, раздевайся.
В широкой белой футболке, и без того выглядевшей парусом даже на широкоплечем и дюжем Ямамото, Гокудера выглядел... забавно. Брюки ему тоже пришлось подворачивать, делалось это пополам с ворчанием и курением – слишком много нанервничался, теперь восстанавливал душевное равновесие сигаретным дымом. Такеши тепло улыбался, наблюдая за ним, и спокойно завязывал на себе оби.
- Теперь доволен, принцесса?
- Динамит в задницу захотел? – сумрачно отозвался Гокудера, забираясь с ногами на подоконник. Теплая и пахнущая Ямамото футболка, честно говоря, даже расслабляла. Казалось, что он дома - в смысле, не у себя дома, а вот в принципе, там, где его всегда ждут и куда он сможет вернуться.
- Ну так есть будешь? – совсем не смутившийся традиционной свободной одежды, Такеши уже расставлял на низеньком столике у телевизора миски с чем-то аппетитно пахнущим, а так же плошки с суши и роллами и разные приправы. Свое порно он предусмотрительно выключил, а диск закинул куда подальше, и теперь их убойный вечер скрашивался трансляцией футбольного матча. В отличие от бейсбола, ненавидимого чисто из принципиальности, футбол Гокудера даже любил, и потому заметно оживился, когда, выкинув затушенную сигарету, закрывал окна и садился за стол.
- А чего сервировка только на одного человека? – лениво поинтересовался он, разламывая скрепленные палочки. Вот хотя бы палочками есть он уже научился, хотя Ямамото все равно хитро улыбался, сидя сбоку.
- Я нахватался в процессе готовки. Суши – они знаешь какие плотные, - честно сказал Такеши, почесывая затылок. – Да и вообще на ночь только молоко пью.
Дальше Хаято уплетал без разговоров. Если серьезно, то готовил придурок просто божественно – в каждом кусочке еды чувствовалось заложенная в нее эмоция. Так вкусно не было даже в самых элитных суши-барах Японии и Италии. Ямамото горделиво поглядывал на него время от времени – явно был приятно удивлен таким энтузиазмом, впрочем, на голодный желудок и кусочек хлеба покажется пищей богов.
Через минут десять Хаято отвалил с до треска набитым животом, откидываясь назад на подставленные руки. Если серьезно, он уже почти не жалел, что позволил себе остаться в доме Ямамото. После уборки здесь стало настолько уютно и свежо, что даже гордость просыпалась за совершенное геройство.
- Устал за сегодня? – рассмеялся Такеши, притягивая его за рукав ближе к себе, и слегка взъерошил все еще влажные волосы. Гокудера был слишком разморен после душа и сытного ужина, чтобы стряхнуть его руку с себя.
- Просто подыхаю, - резюмировал он. – Отлично поработали, а, бейсбольный придурок?
- Спасибо тебе за помощь, - в ответ тепло улыбнулся мечник и снова уставился в телевизор.
С волос Гокудеры ему на ключицы капнула почти ледяная вода, так что вскоре Ямамото сам отстал, а подрывник поспешно выпрямился и еще раз оглядел комнату.
- Эм, придурок... Где я буду спать? – как можно небрежнее попытался спросить он.
- А, сейчас отведу... – зевнул тот в ответ, будто даже не собираясь вставать.
И, тем не менее, вскочили они абсолютно синхронно, но совсем по другой причине. Команда, за которую, как выяснилось, болели оба, забила решающий мяч этого матча. Дом четы Ямамото огласился яростным воплем «Гол!!!», после чего оба в антураже повисли друг у друга на шее. Хаято даже в сердцах запустил пальцы обеих рук в его короткие волосы, с усердием взъерошивая. Счастливую улыбку, которой в тот момент светился Такеши, осталось только тщательно запоминать.
Ямамото благодушно отдал другу собственную комнату. По крайней мере, Хаято долго не мог заснуть, почти чувствуя всюду, абсолютно всюду его запах, вроде как чужой, а вроде как уже знакомый. Ну, бейсбольный идиот чувствовался на каждом сантиметре пространства – от биты, прислоненной к углу, и плакатов на стенах с известными бейсболистами, и вплоть до художественного беспорядка по всей комнате и раскиданных по кровати, полу и столу вещей.
Зато кровать у него была удобная, уже немножко продавленная, с мягкой подушкой и теплым пушистым одеялом. Гокудера даже немного позавидовал ему – типичная комната сына, которого в семье любят. Сам он такого себе позволить не мог, и ему, в свою очередь, подобное никогда не позволяли.
Хаято уже собрался закругляться и потянулся выключать ночник, как в дверь робко и вопросительно постучали. Придурок, конечно, кто же еще.
- Чего тебе? – старательно сонным голосом спросил Гокудера, садясь в постели.
- Да я тут так, - торопливо объяснился Ямамото, протискиваясь в двери как-то боком. Хаято удивленно выгнул брови – идиот тащил с собой полный стакан молока и тарелку с печеньем, какое бывает на Рождество. – По мелочи.
- Ты решил меня закормить и продать на мясо? – с сомнением спросил Хаято, беря одну печеньку и вертя прямо перед глазами.
- Да я так... – снова замялся Ямамото, неловко улыбаясь. – Пытаюсь быть гостеприимным... Да оно вкусное, ты даже не заметишь, как все уметешь!
- Знаешь что, придурок? – Гокудера отложил печенье обратно в тарелку и потянул Ямамото за рукав – тот уже собирался уходить.
- Что? – обернулся он.
- Спасибо тебе.
Лицо Такеши снова озарила довольная улыбка.
- Ага, и тебе. Спокойной ночи?
Хаято не знал, было ли это облегчение от того, что он до целого утра отделается от придурка, но уже выпалил вперед своих мыслей, улыбаясь ему уголками губ:
- Спокойной но...
Окончание фразы замерло и свернулось комком в горле. Гокудера застыл с открытым ртом, чувствуя, что отчаянно заливается краской.
Ямамото, придурок хренов, все с тем же самодовольством на лице наклонился и звонко и мягко чмокнул его в щеку. Типа на ночь.
Как ребенка, блин.
Скрылся он, искренне смеясь, до того момента, как Гокудера схватил стакан с молоком и чуть было не запулил им в дверь, за которой тот и исчез парой мгновений ранее.
Прекрасно, ага, черт бы его подрал.
Нервно загрызая горе печеньем и запивая его молоком, Хаято уже предвкушал, как завтра будет отвинчивать пустую голову с плеч придурка, но его сонные мысли вскоре приняли нужное русло и он даже признался себе, что – да – это было очень тепло и приятно. Допив молоко, Гокудера поставил стакан на стол и повернулся спиной к двери, после чего быстро провалился в теплый и уютный сон.
...Тонкую бумажку с надписью «I Love U!», умело запиханную между горкой сложенным печеньем, он обнаружил только утром.
Определенно, этот день запомнился Гокудере Хаято надолго - и даже больше, чем последовавший за ним день рождения Цуны. И хотя он считал, что существенно ничего после этого не изменится – они ощутимо сблизились с Такеши, стали чаще видеться после занятий, препирались даже меньше и больше времени проводили за такими бытовыми занятиями.
Типа уборки, разумеется. Подозрительный диск Гокудера отправил в урну на следующий же день, и после ревностно относился к любой порнографии.
И то, что месяц спустя Гокудера первый предложил придурку начать встречаться, совсем не зависело от этого вечера. Совсем-совсем.
@темы: Ямамото/Гокудера, фанфикшен
-
-
27.06.2010 в 21:30-
-
27.06.2010 в 21:41-
-
27.06.2010 в 22:58-
-
06.07.2010 в 00:01-
-
06.07.2010 в 00:09-
-
29.09.2010 в 18:55И то, что месяц спустя Гокудера первый предложил придурку начать встречаться, совсем не зависело от этого вечера. Совсем-совсем. Блин, а я так надеялась что это произойдет в фике ^____^ так все мило было закручено))) Спасибо большое за эту вещь)
-
-
29.09.2010 в 19:31А вот эти небольшие детали пусть читатель додумывает сам... Так, как ему нравится
Я рада. что нравится.)
-
-
04.12.2011 в 21:19